Dream On, Dreamer
Название: Spawn. 3 и 4 главы
Автор: Kaktus aka Tuman
Бета: не бечено
Жанр: фиг его знает
Рейтинг: R
Категория: джен
Фэндом: «Spawn»
Персонажи: Эл, Джейн, Ванда, свои персонажи Джомей, Кенсиро, Касуми, Элли, Дэнни.
Пары: Эл/Джейн/Джомей, Элли/Дэнни, Кенсиро/Касуми
Предупреждение: нецензура, ООС, полное AU, BDSM
Дисклаймер: Марвел
Примечание: Джомей («Jomei» японс. Мужск. - Несущий свет), Кенсиро («Kensiro» - японс. М - Небесный сын), Касуми («Kasumi», японск, Ж. – Туман)
От автора: да ересь сплошная)
3 глава. Прочные цепи.
3 глава. Прочные цепи.
— Хей, и что ты собираешься делать? Стой, твою мать, погоди ты меня, я не успеваю!
Маленький толстый клоун быстро-быстро перебирал ногами, пытаясь нагнать широко шагающего Выродка, от чего его сальное торчавшее из-под белой натянутой майки брюхо тряслось из стороны в сторону. От быстрой ходьбы его дыхание сбилось, сорвалось, и ему пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Выродок же, не обращая никакого внимания на это недоразумение, побрел дальше. В сторону городского кладбища.
— Ну и пошел ты! — прокричал запыхавшийся клоун ему вслед и побрел обратно.
Ночной дождь прекратился, и сырая земля липла комьями вязкой грязи к ногам, замедляя движение. Приторный запах прелых коричневых листьев неприятно щекотал обоняние, и от слишком резкого ветра слезились глаза. Изредка сквозь обрывки темно-синих облаков на черном бархатном небе проглядывала печальная луна, разгоняя черноту ночи на максимуме своих возможностей.
До кладбища было недалеко: всего лишь пройти три квартала, обойти парк и выйти за город. Часа два ходьбы — это самое большее.
И посреди могильных плит, затхлого запаха сырой земли, листьев и смерти, огражденная небольшими низенькими кустами смородины возвышалась маленькая разрушенная церковка. Наверное, в ней ночевали бомжи, если, конечно, могли перебороть страх перед кладбищем и ходившими слухами о духах мертвецов, каждое полнолуние покидавших свои пристанища и свободно разгуливающих по месту.
Двести шагов вправо. Семь налево...холодно. Нет. Это все не то!
Шестнадцать вперед...два назад? Холодно. И снова не то!
Словно проклятье какое-то. Или заговор...конечно, это все заговор против него, это все зависть, это все бесформенные упреки и желание ему отомстить за свои неудачи.
Тепло...кажется тепло...
Направо? Налево ли?
Черт...как же больно, словно раскаленную лаву вливают в глотку, медленно, с садистским удовольствием наблюдая за искаженным судорогами лицом.
Сжимая в плотно сжатой ладони кусочек красного плаща, он продвигался вперед, сворачивал налево-направо, беспорядочно шагал — искал, доверившись интуиции и чему-то еще, но чему пока не понимал.
Вот она — высокая могильная плита, заросшая мхом, протухшие отсыревшие цветы и пустота, но пустота особенная, тихая, замогильная. И имя «Эл Симмонс»
Погибший при исполнении военный, герой Америки, миротворец.
Любящий и любимый муж.
Заботливый сын и почитаемый на своей работе гражданин. Все, как нужно.
Эл был примером для подражания, его любили и уважали. Ему завидовали.
А теперь — это чистый лист. Пиши, что захочешь, когда захочешь и как захочешь. Полная свобода выбора.
Теперь же все, что осталось от Эла — это могильная плита с выдранной цитатой из дешевого второсортного фильма.
...Остервенело выгребая когтями сырую землю, выбрасывая куски грязи в сторону, пытаясь добраться до деревянной крышки гроба, Выродок усердно выкидывал комья почвы. На коленях, весь запачканный, не обращая внимания на кишащих червей и мерзкого запаха смрада, он добирался до заветной цели — до разложившегося трупа Эла Симмонса.
Кто он ему?
Сплевывая сгустки венозной крови и куски плоти, проталкивая кислород в разложившиеся полностью легкие, он сгребал в охапку землю и выкидывал ее назад. Странно, что сторож еще не заподозрил неладное, услышав рваное сбившееся дыхание, больше похожее на хрипы или всхлипы.
Темно-красная деревянная крышка дорогого, но уже рыхлого податливого гроба...
Одним движением выдрав ее с петель, вышвыривает ее в сторону и ошарашенным, диким взглядом упирается в лежащее разложившееся мясо.
Лишь золотое кольцо неестественно живо поблескивает на прогнившем пальце.
Эл Симмонс...или же он?
Осторожно снимая драгоценность, свидетельствующая о супружестве, он совершенно забылся, растворился в этом неизведанном чувстве.
Не-ет. Это не он! Он — это он, а этот — Эл Симмонс. Нет между ними ничего, ничего общего!
— Ты, — мертвец оживает, встает с места, разлагающимися руками хватает Выродка за руку и подается вперед, обдавая замогильным запахом сырой плоти, — ублюдок, ты продал душу! Ты, только ты во всем виноват. Сукин ты сын, ты предал меня, ты заключил сделку с Дьяволом ради Ванды...ты пообещал стать генералом армии сатаны...мразь, ты жалок!
Хватаясь крючковатыми пальцами за пустой воздух, пытаться спастись.
Судорожно глотая кислород, пытаться очнуться.
Ногтями впиваясь в податливую после дождя землю, пытаясь отодвинуться и убежать, спастись от этой мерзости, из которой сочится зеленая слизь, из башки которой вылезают черви и опарыши.
«Давай Эл, улыбайся, а то ты выглядишь, как кусок дерьма. Нет, кусок горящего дерьма!»
— Теперь ты будешь платить за свою измену. Гореть тебе в аду, Выродок!
Охваченный небывалой яростью, перемешанной со страхом и ненавистью, он швыряет собственный труп, быстрыми движениями ставит выдранную крышку на место и заваливает все сырой землей, чтобы уж более никогда не видеть себя-настоящего. Ведь все, что под маской и костюмом — точь-в-точь то же самое.
И бросаясь прочь, во мглу, он бежал от себя, от своего прошлого, от того, что когда-то было им же, что когда-то жило его жизнью, это — не он. Теперь же все, что осталось от Эла — это кусок угля и дешевый костюм со стоячим воротником...
***
— Ну, выходит как-то так.
Девушка откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Рукой придерживая маленькую трубку телефона у уха слушая важную информацию от второго редактора о вчерашнем происшествии, она умудрялась еще и просчитывать в уме количество калорий, проглоченных за завтраком. Уже две недели приходили известия о том, что в том или ином районе пропадали, чуть ли не десятками молодые, даже слишком, девушки. Ни одной зацепки, ни одной улики. Эта новость была важной тем, что в одном из районов нашли труп одной из похищенных. Хоть какой-то прогресс за последние недели, а то только пропадали и пропадали.
— Тогда я выезжаю прямо сейчас...почему нет? — она мигом встрепенулась и подалась вперед, отчего кресло слегка качнулось. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что мне это важно, потому что теперь уже ответственная я по этому вопросу.
В образовавшемся проеме между косяком и дверью показалась лохматая голова сотрудницы, довольно забавной женщины, если не считать некоторые причуды. Элли, а девушку звали Элли, пальцем указала на трубку телефона у своего уха и прикрыла рот, будто ее тошнит. Сотрудница тихо хихикнула в кулачок и положила на стол, заваленный бумагами и карандашной стружкой, еще одну голубенькую папочку — отчет о проделанной работе.
— Тебе кофе принести? — одними губами прошептала она.
— Да, — так же ответила ей Элли, не прекращая слушать наставления второго редактора. — Думаю, мне все же стоит наведаться в полицейскую контору, — уже громче добавила она, обращаясь явно к собеседнику, — потому что в действительности только они могут знать, что же на самом деле происходит, но я говорю о сыщиках, а не о рядовых копах, понимаешь, о чем я?
— Догадываюсь, — ответили на другом конце провода без особого энтузиазма: напористый характер Элли был не всегда к месту, точнее, почти всегда был не к месту, — но если тебя поймают, ты примерно понимаешь, что с тобой будет, так?
— Понимаю-понимаю, — легкомысленно отмахивается девушка, благополучно пропуская мимо ушей наставления и возможные предупреждения. Она так делала, даже когда уходила на ночь к подруге и, как ни странно, все время возвращалась домой целой и невредимой. — Но прикол в том, что вероятнее всего, что сами власти замешаны в этом. Если мне удастся...
— Доказательства есть? — сурово спросил голос из маленькой трубки дорогого сотового телефона.
— Я всего лишь...
— Значит, — уже во второй раз грубо оборвав Элли на полуслове, голос продолжил, — ты не будешь утверждать, будто замешаны еще и власти.
— Чувак, — возмутилась девушка, — да ты зануда, каких еще поискать надо.
В кабинет вошла молодая секретарша, держа на маленьком подносике небольшую чашечку с горячим кофе, дым от которого плавно извивался и со временем таял на воздухе, превращаясь в невидимые капельки воды. Элли молча поблагодарила ее за кофе и рукой указала на принесенную сотрудницей голубую папку, мол сходи и разберись, что тут написано. Секретарша коротко кивнула в знак понимания и, подхватив папку, скрылась за деревянной дверью.
— А если я найду доказательства? — подытожила Элли.
— Тогда и поговорим. Сейчас я тебе посоветую молчать в тряпочку и записывать за домохозяйками рецепт вкусного крем-брюле, детка.
— Я не детка, — злобно прошипела Элли, с силой бросая трубку.
Еще пару минут девушка сидела неподвижно, а потом подалась вперед, облокотившись о гладкую поверхность стола, заваленную разными бумагами, папками и ручками. Сцепив пальцы у лица, она закрыла глаза.
Она была на сто процентов уверена, что в похищении девушек замешаны и власти и, возможно, полиция. В таком случае, дело усложняется — доступа ей в архивы не дадут, пути заблокируют и посадят в тюрьму за какое-нибудь убийство. Все просто и сложно одновременно.
— Эй, подруга, ты в порядке?
В офис вошла молодая темнокожая женщина с короткими жесткими вьющимися волосами. Она держала в руках огромную стопку бумаг, прижимая их к животу. Ее голубой костюм из-за яркого света казался жемчужно-молочным, а кожа — бледной.
— Блин, ты не представляешь, какую штуку я надумала на досуге, — Элли мгновенно оживилась и жестом пригласила Ванду сесть за стул напротив себя, — это же бомба!
— Не-а, — растянула Ванда, усаживаясь на предложенное место и ложа кипу бумаг на стол, который только благодаря чуду и всеобщим молитвам держался еще на ногах, — не представляю.
— Слушай, — Элли встала с места и тихо прикрыла открытую дверь, чтобы информация осталась строго конфиденциальной, тайной, доступной только ей и подруге, — дело в том, что я подозреваю, будто в деле о похищении молодых девушек замешаны еще и детективы, власти и прочие интересные лица.
Ванда удивленно посмотрела во влажные от восторга собственной догадливостью глаза и еле сдержала улыбку.
— А доказательства есть? — деликатно заметила чернокожая сотрудница, но и этого хватило, чтобы мимолетное упоение сменилось тоскливым ожиданием на лице подруги.
— Нет, и это плохо, — сникла Элли и снова села за свое место, предварительно подправив чуть задравшийся пиджак, — но на то и я, чтобы раздобыть эти самые доказательства, не так ли?
— Так ли, — вздохнула Ванда, откладывая в сторону листок, который она внимательно читала все время их разговора, — только сначала представь, насколько все опасно, и тогда уже решайся на такие отчаянные поступки.
— Ну а Терри разве мне не поможет? — удивленная Элли подняла глаза на Ванду, и по виду второй можно было сказать, что нет, естественно, ее муж участвовать в столь опасном деле не будет, и уж тем более, не будет копать под своих же.
— Ты это сейчас серьезно? — посуровев, спросила она. — Ты ведь знаешь, что у Терри нет весомой причины, во-первых, помогать тебе, а во-вторых, пытаться разоблачить тех, кто, возможно, вовсе не виновен.
— Ладно, — Элли нехотя сдалась, — сделаем вид, будто этого разговора не было.
— Вот и отлично, — краешком губ улыбнулась Ванда.
4 глава. Партнеры
4 глава. Партнеры.
— ...И до недавнего времени он являлся всего лишь рядовым полицейским с кучей прогулов и замечаний, а тут на тебе — шеф. — Терри проглотил очередную порцию лапши, приготовленной Вандой, и заодно рассказывал новости рабочего дня.
Жена сидела напротив и по мере возможности внимательно его слушала, при этом еще и читала свежие новости из жизни Нью-Йорка.
— Может, он кого-то спас, — вставила она свое слово в затянувшемся монологе мужа, — насколько мне известно, такие вещи поощряются.
— Странно это все, — задумчиво протянул Терри, отложив в сторону вилку, — да я точно уверен, что он ничего подобного не делал. И почему он? — раздосадовано выругался он.
— По-моему у вас у всех проблемы начались, — Ванда закрыла газету и положила ее на рядом стоявший стул и облокотилась о стол, покрытый скользкой холодной клеенкой, — то Элли утверждает, что в похищении девочек причастны власти, то ты находишь странное в том, что человека повысили в должности, вам просто стало скучно.
— Хм, — Терри взял в свои руки тоненькую руку жены и чуть сжал ее, поднес к губам и легко поцеловал, — думаю, ты права.
— Я всегда права, — прошептала женщина, нежно улыбаясь мужу.
— Ладно, — Терри отпустил ее руку и откинулся на спинку стула, — а с чего Элли взяла, что в том деле замешаны власти?
— С глупости со своей, — ответила Ванда, — просто ей не хватает эмоций, приключений. Бедняжка сидит в своем офисе чуть ли не по шестнадцать часов в сутки, вот и решила поучаствовать в таком деле. Ты же понимаешь, — она встала с места и взяла пустую тарелку, — молодость и прочая ерунда.
Терри поднялся и, на ходу расстегивая мокрую от пота рубашку, побрел в ванну, чтобы смыть следы трудового дня и как следует расслабиться перед завтрашним непростым заданием от начальства.
Небольшая квартирка супругов состояла из трех спален, просторной гостиной, двух ванных комнат и большой кухни — любимого места Ванды. Маленькая кроватка Сайен находилась в спальне молодоженов, чтобы упростить процесс беготни по ночам и чтобы дочь не чувствовала себя отрезанной от родителей.
И сейчас маленькая девочка мирно посапывала на большой двуспальной кровати мамы с папой, подложив под пухлую щечку маленькую ручку. Из-за розовой пижамы с мишками она казалась еще меньше обычного, и Терри осторожно поднял ее на руки и бережно уложил ее в колыбельную, подаренную его матерью в честь рождения Сайен. Нежно погладив ее по курчавой голове, мужчина невесомо коснулся губами щеки девочки и накрыл ее одеялом.
— Ну как, уголечек ты мой, тебе понравилось?
Из-за дерева выглянула засаленная покрытая толстым слоем белой пудры рожа клоуна с растянувшимися в гадкой ухмылке накрашенными ярко-алой помадой губами, держа в руке два рожка от мороженого с комьями грязи вместо лакомства, из которых, извиваясь, торчали жирные черви.
Стоявший рядом Выродок отшатнулся, подобно пьянице, и беспомощно упал на мокрую землю. Это был его двор, его дом, его жена, его жизнь, но переживал ее не он, а его лучший друг, который поклялся быть рядом с ним, несмотря ни на что. И нет больше его, Эла, есть только Терри.
И Ванда, его Ванда теперь любила не его, отдавалась не ему и, возможно, уже позабыла своего мужа, который, черт возьми, продал душу Дьяволу, чтобы вернуться к ней из ада! Да разве знает она, что ему пришлось пережить? Знает ли она, как страшно там, в преисподне?! И почему, черт ее дери, почему она так быстро его позабыла, оставила в прошлом, растушевала все краски и бросилась в объятья его лучшего друга?!
— Нет, нет!
Подобно маленькому ребенку, огромный Выродок свернулся клубочком и ревел, словно раненный волк, бил кулаками по земле и проклинал себя, свою судьбу, злой Рок, разлучивший его с семьей.
— Сколько, сколько меня не было? Ванда, я ведь вернулся из-за тебя, я вернулся ради тебя, почему?!
Корявыми когтями хватая комья сырой почвы, он закапывал прошлые воспоминания, грехи и обреченную на существование ненависть к некогда лучшему другу, посмевшему отобрать к него все то, что имело значение, все то, ради чего он не побоялся заключить сделки с Дьяволом...
— Не, — клоун выбросил свое мороженое и примостился рядом с воющим Элом, — а ты чего хотел? Она ведь семью хотела нормальную, она детей хотела, — ядовито пропел жирдяй, потрепав Выродка по подрагивающему от сдавленного хрипа плечу, — а ты был просто убийцей, не способной даже оплодотворить ее! И теперь твой лучший друг каждую ночь вставляет ей по полной, а ты лежишь тут, слушаешь меня.
— Серьезно, — немного помолчав, видимо не дождавшись ответа, продолжил клоун, — хреново вышло как-то. Ты даже не можешь ее обнять, да кто станет обнимать воняющий кусок дерьма? Красавчик ты мой, — он встал с места, — ты ужасно выглядишь. Сходи-ка, помойся что ли, а то мне уже самому противно рядом с тобой сидеть.
— Проваливай! — не своим, каким-то чужим, диким истеричным визгом прокричал Эл, вставая с места. — И больше никогда не попадайся мне на глаза, иначе я выбью из тебя все дерьмо, поганый ублюдок!
На темно-синем бархатном небе россыпью бриллиантовой пыли мерцали маленькие звезды, безразличные до земных забот и проблем. И лишь прямые бледные лучи круглой луны бросали печальные неровные тени на деревья и траву, серебряной дорожкой ложась на бугристую поверхность и отражаясь от мелких бисеринок влаги, оставшейся после моросящего холодного дождя, не прекращающегося уже пару недель.
Изредка воцарившуюся тишину нарушало тихая стрекота кузнечиков, спрятавшихся во влажной траве.
И история повторяется каждые четыреста лет — на Землю поднимается из Ада приспешник Дьявола, продавший душу жалкий торговец, у которого в царстве живых остались близкие, ради кого он может вернуться.
Облаченные в кроваво-красный саван, союзники ночи, они подобно призрачным теням гуляют по городу в поисках самих себя. У них нет памяти, лишь обрывочные фрагменты из прошлой жизни, ради которой они продали душу, заключив с Мальбоджио сделку. О да, дьявол никогда не ошибается, он всегда точно выбирает жертву — с уже прогнившей душой, мыслями, прирожденного убийцу, убийством отвечающие на проявление боли или страха.
Без прошлого, будущего, с объятым туманом настоящим — они подобно выброшенным на волю собачкам, бегают в поисках истины, пытаются отгадать суть своего возрождения, но отправляются обратно, пораженные мечами Ангелов Света, существующих для сохранения Равновесия.
Прошло еще четыреста лет, а значит новый воин, предводитель армии сатаны пришел на землю, чтобы учинить хаос. Значит, начнется новая война, война кровопролитная и беспощадная — за пропавшую душу, за свободу и спасение.
Каждый новый Выродок, соглашаясь на сделку, наивно полагает, будто он в состоянии обмануть дьявола, вернуться на землю и забрать обратно душу, но...
...Пока только один воин смог перебороть въевшийся инстинкт убийцы и стать человеком.
***
— Нет, я не думаю, что мне нужна стража, — женщина внимательно оглядела сидящих на своих тронах стариков и покорно опустила голову в знак глубокого к ним уважения и почтения, — еще ни разу я не давала вам повода усомниться в своей преданности, не так ли?
Сидевшие седовласые мужчины переглянулись, пока она стояла с опущенной головой, и самый главный из них, тот, что сидел посередине, медленно произнес:
— Да, Джейн, ты еще ни разу нас не подводила, но в этот раз нам угодно, чтобы с тобой был сопровождающий из Сумеречных. Мы думаем, что тебе особой разницы нет, с ней охотиться или без нее.
— С ней? — не сдержавшись, спросила Джейн, случайно перебив старца, — прошу прощения. — она снова опустила голову и чуть согнула спину в поклоне.
— Ничего, Джейн, — старик улыбнулся краешком губ и продолжил, — да, это женщина, и она будет сопровождать тебя на все время, пока ты будешь выслеживать Выродка, вплоть до того момента, когда он сгинет обратно в Ад.
— Можно вопрос? — Ангел подняла глаза на старика. Он кивнул в знак согласия. — Кто предложил вам приставить ко мне стражу?
— Джейн, — Старейшина добро улыбнулся, щуря помутневшие голубые глаза, — я так и знал, что ты догадаешься. — он посмотрел на своих товарищей, мысленно гордясь своей лучшей ученицей, — ты права, — он замолчал, — это действительно идея не наша, и этого Ангела ты прекрасно знаешь. Это Кенсиро.
Джейн отступила на шаг и поклонилась, пряча перекошенное от гнева лицо под длинной иссиня-черной челкой, а хрупкая кисть сильнее вжалась в изогнутую рукоять меча, которым в ближайшее время она обязана была отправить нового воина Ада обратно.
— Странно, что предателей так мило принимают, — таинственно прошептала Джейн, но так, чтобы ее услышали.
— Джейн, — старик чуть наклонил голову и прищурился, пряча руки в широких рукавах своей одежды, — думаю, наш выбор ты подвергать сомнению не будешь.
— Что вы, учитель, — с каждым словом она еще на шаг отступала, — я не смею этого сделать. Разрешите узнать, кто же будет меня сопровождать?
— О, конечно, это Касуми. Думаю, с ней ты уже знакома, не так ли?
— Да, — ее тонкие брови сдвинулись, в мелкие горизонтальные морщинки ровно легли на лоб: она вспоминала, — наверное, я ее помню. До свидания.
И в последний раз поклонившись Старейшинам, она, не оборачиваясь, рукой нащупала ручку двери и отворила ее, потом переступила порог и закрыла ее.
Автор: Kaktus aka Tuman
Бета: не бечено
Жанр: фиг его знает
Рейтинг: R
Категория: джен
Фэндом: «Spawn»
Персонажи: Эл, Джейн, Ванда, свои персонажи Джомей, Кенсиро, Касуми, Элли, Дэнни.
Пары: Эл/Джейн/Джомей, Элли/Дэнни, Кенсиро/Касуми
Предупреждение: нецензура, ООС, полное AU, BDSM
Дисклаймер: Марвел
Примечание: Джомей («Jomei» японс. Мужск. - Несущий свет), Кенсиро («Kensiro» - японс. М - Небесный сын), Касуми («Kasumi», японск, Ж. – Туман)
От автора: да ересь сплошная)
3 глава. Прочные цепи.
3 глава. Прочные цепи.
— Хей, и что ты собираешься делать? Стой, твою мать, погоди ты меня, я не успеваю!
Маленький толстый клоун быстро-быстро перебирал ногами, пытаясь нагнать широко шагающего Выродка, от чего его сальное торчавшее из-под белой натянутой майки брюхо тряслось из стороны в сторону. От быстрой ходьбы его дыхание сбилось, сорвалось, и ему пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Выродок же, не обращая никакого внимания на это недоразумение, побрел дальше. В сторону городского кладбища.
— Ну и пошел ты! — прокричал запыхавшийся клоун ему вслед и побрел обратно.
Ночной дождь прекратился, и сырая земля липла комьями вязкой грязи к ногам, замедляя движение. Приторный запах прелых коричневых листьев неприятно щекотал обоняние, и от слишком резкого ветра слезились глаза. Изредка сквозь обрывки темно-синих облаков на черном бархатном небе проглядывала печальная луна, разгоняя черноту ночи на максимуме своих возможностей.
До кладбища было недалеко: всего лишь пройти три квартала, обойти парк и выйти за город. Часа два ходьбы — это самое большее.
И посреди могильных плит, затхлого запаха сырой земли, листьев и смерти, огражденная небольшими низенькими кустами смородины возвышалась маленькая разрушенная церковка. Наверное, в ней ночевали бомжи, если, конечно, могли перебороть страх перед кладбищем и ходившими слухами о духах мертвецов, каждое полнолуние покидавших свои пристанища и свободно разгуливающих по месту.
Двести шагов вправо. Семь налево...холодно. Нет. Это все не то!
Шестнадцать вперед...два назад? Холодно. И снова не то!
Словно проклятье какое-то. Или заговор...конечно, это все заговор против него, это все зависть, это все бесформенные упреки и желание ему отомстить за свои неудачи.
Тепло...кажется тепло...
Направо? Налево ли?
Черт...как же больно, словно раскаленную лаву вливают в глотку, медленно, с садистским удовольствием наблюдая за искаженным судорогами лицом.
Сжимая в плотно сжатой ладони кусочек красного плаща, он продвигался вперед, сворачивал налево-направо, беспорядочно шагал — искал, доверившись интуиции и чему-то еще, но чему пока не понимал.
Вот она — высокая могильная плита, заросшая мхом, протухшие отсыревшие цветы и пустота, но пустота особенная, тихая, замогильная. И имя «Эл Симмонс»
Погибший при исполнении военный, герой Америки, миротворец.
Любящий и любимый муж.
Заботливый сын и почитаемый на своей работе гражданин. Все, как нужно.
Эл был примером для подражания, его любили и уважали. Ему завидовали.
А теперь — это чистый лист. Пиши, что захочешь, когда захочешь и как захочешь. Полная свобода выбора.
Теперь же все, что осталось от Эла — это могильная плита с выдранной цитатой из дешевого второсортного фильма.
...Остервенело выгребая когтями сырую землю, выбрасывая куски грязи в сторону, пытаясь добраться до деревянной крышки гроба, Выродок усердно выкидывал комья почвы. На коленях, весь запачканный, не обращая внимания на кишащих червей и мерзкого запаха смрада, он добирался до заветной цели — до разложившегося трупа Эла Симмонса.
Кто он ему?
Сплевывая сгустки венозной крови и куски плоти, проталкивая кислород в разложившиеся полностью легкие, он сгребал в охапку землю и выкидывал ее назад. Странно, что сторож еще не заподозрил неладное, услышав рваное сбившееся дыхание, больше похожее на хрипы или всхлипы.
Темно-красная деревянная крышка дорогого, но уже рыхлого податливого гроба...
Одним движением выдрав ее с петель, вышвыривает ее в сторону и ошарашенным, диким взглядом упирается в лежащее разложившееся мясо.
Лишь золотое кольцо неестественно живо поблескивает на прогнившем пальце.
Эл Симмонс...или же он?
Осторожно снимая драгоценность, свидетельствующая о супружестве, он совершенно забылся, растворился в этом неизведанном чувстве.
Не-ет. Это не он! Он — это он, а этот — Эл Симмонс. Нет между ними ничего, ничего общего!
— Ты, — мертвец оживает, встает с места, разлагающимися руками хватает Выродка за руку и подается вперед, обдавая замогильным запахом сырой плоти, — ублюдок, ты продал душу! Ты, только ты во всем виноват. Сукин ты сын, ты предал меня, ты заключил сделку с Дьяволом ради Ванды...ты пообещал стать генералом армии сатаны...мразь, ты жалок!
Хватаясь крючковатыми пальцами за пустой воздух, пытаться спастись.
Судорожно глотая кислород, пытаться очнуться.
Ногтями впиваясь в податливую после дождя землю, пытаясь отодвинуться и убежать, спастись от этой мерзости, из которой сочится зеленая слизь, из башки которой вылезают черви и опарыши.
«Давай Эл, улыбайся, а то ты выглядишь, как кусок дерьма. Нет, кусок горящего дерьма!»
— Теперь ты будешь платить за свою измену. Гореть тебе в аду, Выродок!
Охваченный небывалой яростью, перемешанной со страхом и ненавистью, он швыряет собственный труп, быстрыми движениями ставит выдранную крышку на место и заваливает все сырой землей, чтобы уж более никогда не видеть себя-настоящего. Ведь все, что под маской и костюмом — точь-в-точь то же самое.
И бросаясь прочь, во мглу, он бежал от себя, от своего прошлого, от того, что когда-то было им же, что когда-то жило его жизнью, это — не он. Теперь же все, что осталось от Эла — это кусок угля и дешевый костюм со стоячим воротником...
***
— Ну, выходит как-то так.
Девушка откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Рукой придерживая маленькую трубку телефона у уха слушая важную информацию от второго редактора о вчерашнем происшествии, она умудрялась еще и просчитывать в уме количество калорий, проглоченных за завтраком. Уже две недели приходили известия о том, что в том или ином районе пропадали, чуть ли не десятками молодые, даже слишком, девушки. Ни одной зацепки, ни одной улики. Эта новость была важной тем, что в одном из районов нашли труп одной из похищенных. Хоть какой-то прогресс за последние недели, а то только пропадали и пропадали.
— Тогда я выезжаю прямо сейчас...почему нет? — она мигом встрепенулась и подалась вперед, отчего кресло слегка качнулось. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что мне это важно, потому что теперь уже ответственная я по этому вопросу.
В образовавшемся проеме между косяком и дверью показалась лохматая голова сотрудницы, довольно забавной женщины, если не считать некоторые причуды. Элли, а девушку звали Элли, пальцем указала на трубку телефона у своего уха и прикрыла рот, будто ее тошнит. Сотрудница тихо хихикнула в кулачок и положила на стол, заваленный бумагами и карандашной стружкой, еще одну голубенькую папочку — отчет о проделанной работе.
— Тебе кофе принести? — одними губами прошептала она.
— Да, — так же ответила ей Элли, не прекращая слушать наставления второго редактора. — Думаю, мне все же стоит наведаться в полицейскую контору, — уже громче добавила она, обращаясь явно к собеседнику, — потому что в действительности только они могут знать, что же на самом деле происходит, но я говорю о сыщиках, а не о рядовых копах, понимаешь, о чем я?
— Догадываюсь, — ответили на другом конце провода без особого энтузиазма: напористый характер Элли был не всегда к месту, точнее, почти всегда был не к месту, — но если тебя поймают, ты примерно понимаешь, что с тобой будет, так?
— Понимаю-понимаю, — легкомысленно отмахивается девушка, благополучно пропуская мимо ушей наставления и возможные предупреждения. Она так делала, даже когда уходила на ночь к подруге и, как ни странно, все время возвращалась домой целой и невредимой. — Но прикол в том, что вероятнее всего, что сами власти замешаны в этом. Если мне удастся...
— Доказательства есть? — сурово спросил голос из маленькой трубки дорогого сотового телефона.
— Я всего лишь...
— Значит, — уже во второй раз грубо оборвав Элли на полуслове, голос продолжил, — ты не будешь утверждать, будто замешаны еще и власти.
— Чувак, — возмутилась девушка, — да ты зануда, каких еще поискать надо.
В кабинет вошла молодая секретарша, держа на маленьком подносике небольшую чашечку с горячим кофе, дым от которого плавно извивался и со временем таял на воздухе, превращаясь в невидимые капельки воды. Элли молча поблагодарила ее за кофе и рукой указала на принесенную сотрудницей голубую папку, мол сходи и разберись, что тут написано. Секретарша коротко кивнула в знак понимания и, подхватив папку, скрылась за деревянной дверью.
— А если я найду доказательства? — подытожила Элли.
— Тогда и поговорим. Сейчас я тебе посоветую молчать в тряпочку и записывать за домохозяйками рецепт вкусного крем-брюле, детка.
— Я не детка, — злобно прошипела Элли, с силой бросая трубку.
Еще пару минут девушка сидела неподвижно, а потом подалась вперед, облокотившись о гладкую поверхность стола, заваленную разными бумагами, папками и ручками. Сцепив пальцы у лица, она закрыла глаза.
Она была на сто процентов уверена, что в похищении девушек замешаны и власти и, возможно, полиция. В таком случае, дело усложняется — доступа ей в архивы не дадут, пути заблокируют и посадят в тюрьму за какое-нибудь убийство. Все просто и сложно одновременно.
— Эй, подруга, ты в порядке?
В офис вошла молодая темнокожая женщина с короткими жесткими вьющимися волосами. Она держала в руках огромную стопку бумаг, прижимая их к животу. Ее голубой костюм из-за яркого света казался жемчужно-молочным, а кожа — бледной.
— Блин, ты не представляешь, какую штуку я надумала на досуге, — Элли мгновенно оживилась и жестом пригласила Ванду сесть за стул напротив себя, — это же бомба!
— Не-а, — растянула Ванда, усаживаясь на предложенное место и ложа кипу бумаг на стол, который только благодаря чуду и всеобщим молитвам держался еще на ногах, — не представляю.
— Слушай, — Элли встала с места и тихо прикрыла открытую дверь, чтобы информация осталась строго конфиденциальной, тайной, доступной только ей и подруге, — дело в том, что я подозреваю, будто в деле о похищении молодых девушек замешаны еще и детективы, власти и прочие интересные лица.
Ванда удивленно посмотрела во влажные от восторга собственной догадливостью глаза и еле сдержала улыбку.
— А доказательства есть? — деликатно заметила чернокожая сотрудница, но и этого хватило, чтобы мимолетное упоение сменилось тоскливым ожиданием на лице подруги.
— Нет, и это плохо, — сникла Элли и снова села за свое место, предварительно подправив чуть задравшийся пиджак, — но на то и я, чтобы раздобыть эти самые доказательства, не так ли?
— Так ли, — вздохнула Ванда, откладывая в сторону листок, который она внимательно читала все время их разговора, — только сначала представь, насколько все опасно, и тогда уже решайся на такие отчаянные поступки.
— Ну а Терри разве мне не поможет? — удивленная Элли подняла глаза на Ванду, и по виду второй можно было сказать, что нет, естественно, ее муж участвовать в столь опасном деле не будет, и уж тем более, не будет копать под своих же.
— Ты это сейчас серьезно? — посуровев, спросила она. — Ты ведь знаешь, что у Терри нет весомой причины, во-первых, помогать тебе, а во-вторых, пытаться разоблачить тех, кто, возможно, вовсе не виновен.
— Ладно, — Элли нехотя сдалась, — сделаем вид, будто этого разговора не было.
— Вот и отлично, — краешком губ улыбнулась Ванда.
4 глава. Партнеры
4 глава. Партнеры.
— ...И до недавнего времени он являлся всего лишь рядовым полицейским с кучей прогулов и замечаний, а тут на тебе — шеф. — Терри проглотил очередную порцию лапши, приготовленной Вандой, и заодно рассказывал новости рабочего дня.
Жена сидела напротив и по мере возможности внимательно его слушала, при этом еще и читала свежие новости из жизни Нью-Йорка.
— Может, он кого-то спас, — вставила она свое слово в затянувшемся монологе мужа, — насколько мне известно, такие вещи поощряются.
— Странно это все, — задумчиво протянул Терри, отложив в сторону вилку, — да я точно уверен, что он ничего подобного не делал. И почему он? — раздосадовано выругался он.
— По-моему у вас у всех проблемы начались, — Ванда закрыла газету и положила ее на рядом стоявший стул и облокотилась о стол, покрытый скользкой холодной клеенкой, — то Элли утверждает, что в похищении девочек причастны власти, то ты находишь странное в том, что человека повысили в должности, вам просто стало скучно.
— Хм, — Терри взял в свои руки тоненькую руку жены и чуть сжал ее, поднес к губам и легко поцеловал, — думаю, ты права.
— Я всегда права, — прошептала женщина, нежно улыбаясь мужу.
— Ладно, — Терри отпустил ее руку и откинулся на спинку стула, — а с чего Элли взяла, что в том деле замешаны власти?
— С глупости со своей, — ответила Ванда, — просто ей не хватает эмоций, приключений. Бедняжка сидит в своем офисе чуть ли не по шестнадцать часов в сутки, вот и решила поучаствовать в таком деле. Ты же понимаешь, — она встала с места и взяла пустую тарелку, — молодость и прочая ерунда.
Терри поднялся и, на ходу расстегивая мокрую от пота рубашку, побрел в ванну, чтобы смыть следы трудового дня и как следует расслабиться перед завтрашним непростым заданием от начальства.
Небольшая квартирка супругов состояла из трех спален, просторной гостиной, двух ванных комнат и большой кухни — любимого места Ванды. Маленькая кроватка Сайен находилась в спальне молодоженов, чтобы упростить процесс беготни по ночам и чтобы дочь не чувствовала себя отрезанной от родителей.
И сейчас маленькая девочка мирно посапывала на большой двуспальной кровати мамы с папой, подложив под пухлую щечку маленькую ручку. Из-за розовой пижамы с мишками она казалась еще меньше обычного, и Терри осторожно поднял ее на руки и бережно уложил ее в колыбельную, подаренную его матерью в честь рождения Сайен. Нежно погладив ее по курчавой голове, мужчина невесомо коснулся губами щеки девочки и накрыл ее одеялом.
— Ну как, уголечек ты мой, тебе понравилось?
Из-за дерева выглянула засаленная покрытая толстым слоем белой пудры рожа клоуна с растянувшимися в гадкой ухмылке накрашенными ярко-алой помадой губами, держа в руке два рожка от мороженого с комьями грязи вместо лакомства, из которых, извиваясь, торчали жирные черви.
Стоявший рядом Выродок отшатнулся, подобно пьянице, и беспомощно упал на мокрую землю. Это был его двор, его дом, его жена, его жизнь, но переживал ее не он, а его лучший друг, который поклялся быть рядом с ним, несмотря ни на что. И нет больше его, Эла, есть только Терри.
И Ванда, его Ванда теперь любила не его, отдавалась не ему и, возможно, уже позабыла своего мужа, который, черт возьми, продал душу Дьяволу, чтобы вернуться к ней из ада! Да разве знает она, что ему пришлось пережить? Знает ли она, как страшно там, в преисподне?! И почему, черт ее дери, почему она так быстро его позабыла, оставила в прошлом, растушевала все краски и бросилась в объятья его лучшего друга?!
— Нет, нет!
Подобно маленькому ребенку, огромный Выродок свернулся клубочком и ревел, словно раненный волк, бил кулаками по земле и проклинал себя, свою судьбу, злой Рок, разлучивший его с семьей.
— Сколько, сколько меня не было? Ванда, я ведь вернулся из-за тебя, я вернулся ради тебя, почему?!
Корявыми когтями хватая комья сырой почвы, он закапывал прошлые воспоминания, грехи и обреченную на существование ненависть к некогда лучшему другу, посмевшему отобрать к него все то, что имело значение, все то, ради чего он не побоялся заключить сделки с Дьяволом...
— Не, — клоун выбросил свое мороженое и примостился рядом с воющим Элом, — а ты чего хотел? Она ведь семью хотела нормальную, она детей хотела, — ядовито пропел жирдяй, потрепав Выродка по подрагивающему от сдавленного хрипа плечу, — а ты был просто убийцей, не способной даже оплодотворить ее! И теперь твой лучший друг каждую ночь вставляет ей по полной, а ты лежишь тут, слушаешь меня.
— Серьезно, — немного помолчав, видимо не дождавшись ответа, продолжил клоун, — хреново вышло как-то. Ты даже не можешь ее обнять, да кто станет обнимать воняющий кусок дерьма? Красавчик ты мой, — он встал с места, — ты ужасно выглядишь. Сходи-ка, помойся что ли, а то мне уже самому противно рядом с тобой сидеть.
— Проваливай! — не своим, каким-то чужим, диким истеричным визгом прокричал Эл, вставая с места. — И больше никогда не попадайся мне на глаза, иначе я выбью из тебя все дерьмо, поганый ублюдок!
На темно-синем бархатном небе россыпью бриллиантовой пыли мерцали маленькие звезды, безразличные до земных забот и проблем. И лишь прямые бледные лучи круглой луны бросали печальные неровные тени на деревья и траву, серебряной дорожкой ложась на бугристую поверхность и отражаясь от мелких бисеринок влаги, оставшейся после моросящего холодного дождя, не прекращающегося уже пару недель.
Изредка воцарившуюся тишину нарушало тихая стрекота кузнечиков, спрятавшихся во влажной траве.
И история повторяется каждые четыреста лет — на Землю поднимается из Ада приспешник Дьявола, продавший душу жалкий торговец, у которого в царстве живых остались близкие, ради кого он может вернуться.
Облаченные в кроваво-красный саван, союзники ночи, они подобно призрачным теням гуляют по городу в поисках самих себя. У них нет памяти, лишь обрывочные фрагменты из прошлой жизни, ради которой они продали душу, заключив с Мальбоджио сделку. О да, дьявол никогда не ошибается, он всегда точно выбирает жертву — с уже прогнившей душой, мыслями, прирожденного убийцу, убийством отвечающие на проявление боли или страха.
Без прошлого, будущего, с объятым туманом настоящим — они подобно выброшенным на волю собачкам, бегают в поисках истины, пытаются отгадать суть своего возрождения, но отправляются обратно, пораженные мечами Ангелов Света, существующих для сохранения Равновесия.
Прошло еще четыреста лет, а значит новый воин, предводитель армии сатаны пришел на землю, чтобы учинить хаос. Значит, начнется новая война, война кровопролитная и беспощадная — за пропавшую душу, за свободу и спасение.
Каждый новый Выродок, соглашаясь на сделку, наивно полагает, будто он в состоянии обмануть дьявола, вернуться на землю и забрать обратно душу, но...
...Пока только один воин смог перебороть въевшийся инстинкт убийцы и стать человеком.
***
— Нет, я не думаю, что мне нужна стража, — женщина внимательно оглядела сидящих на своих тронах стариков и покорно опустила голову в знак глубокого к ним уважения и почтения, — еще ни разу я не давала вам повода усомниться в своей преданности, не так ли?
Сидевшие седовласые мужчины переглянулись, пока она стояла с опущенной головой, и самый главный из них, тот, что сидел посередине, медленно произнес:
— Да, Джейн, ты еще ни разу нас не подводила, но в этот раз нам угодно, чтобы с тобой был сопровождающий из Сумеречных. Мы думаем, что тебе особой разницы нет, с ней охотиться или без нее.
— С ней? — не сдержавшись, спросила Джейн, случайно перебив старца, — прошу прощения. — она снова опустила голову и чуть согнула спину в поклоне.
— Ничего, Джейн, — старик улыбнулся краешком губ и продолжил, — да, это женщина, и она будет сопровождать тебя на все время, пока ты будешь выслеживать Выродка, вплоть до того момента, когда он сгинет обратно в Ад.
— Можно вопрос? — Ангел подняла глаза на старика. Он кивнул в знак согласия. — Кто предложил вам приставить ко мне стражу?
— Джейн, — Старейшина добро улыбнулся, щуря помутневшие голубые глаза, — я так и знал, что ты догадаешься. — он посмотрел на своих товарищей, мысленно гордясь своей лучшей ученицей, — ты права, — он замолчал, — это действительно идея не наша, и этого Ангела ты прекрасно знаешь. Это Кенсиро.
Джейн отступила на шаг и поклонилась, пряча перекошенное от гнева лицо под длинной иссиня-черной челкой, а хрупкая кисть сильнее вжалась в изогнутую рукоять меча, которым в ближайшее время она обязана была отправить нового воина Ада обратно.
— Странно, что предателей так мило принимают, — таинственно прошептала Джейн, но так, чтобы ее услышали.
— Джейн, — старик чуть наклонил голову и прищурился, пряча руки в широких рукавах своей одежды, — думаю, наш выбор ты подвергать сомнению не будешь.
— Что вы, учитель, — с каждым словом она еще на шаг отступала, — я не смею этого сделать. Разрешите узнать, кто же будет меня сопровождать?
— О, конечно, это Касуми. Думаю, с ней ты уже знакома, не так ли?
— Да, — ее тонкие брови сдвинулись, в мелкие горизонтальные морщинки ровно легли на лоб: она вспоминала, — наверное, я ее помню. До свидания.
И в последний раз поклонившись Старейшинам, она, не оборачиваясь, рукой нащупала ручку двери и отворила ее, потом переступила порог и закрыла ее.
@музыка: тишина
@настроение: отстойчеГ
@темы: angst, Проза, Spawn, Написанное, OOC, OC, Любимое, Избранное, drama, Фанфикшн, het, AU, Творчество
