Театр теней. Часть I. Глава 3

[Julia-Qeen]

Название: Театр теней
Автор: Lucie Snowe
Бета:
Жанр: повседневность
Категория: в основном, конечно, мой любимый джен.
Рейтинг: ПэЖэ – 13.
Персонажи: Ино, Саске, Сакура, Сай – в первой части.
Предупреждение: ООС – жуткий. Стерва Яманако и дура Харуно. Осы, авторский бред.
От автора: насмотрелась Сплетницы и начиталась Бальзака. Адская смесь.


Великолепная миля дышала всей грудью, когда я выходила из автомобиля. Под навесом ярко-голубого, безоблачного неба длинная жизнь от Чикаго-ривер до Оук-стрит пестрила роскошью прозрачных и цветных бриллиантов, переливами жемчуга на солнце, глянцем шелковых одежд. В отличие от бездушного Нью-Йорка, встречающего и отпускающего каждый день миллионы людей, Чикаго умел любить, умел ненавидеть, прощать, плакать и отпускать. Он и в самом деле был живым организмом, страдающим чудовищной бессонницей.
Цветочный магазин располагался между большим универмагом и рестораном, маленький, но красиво украшенный снаружи – он привлекал внимания больше, чем следовало. Из больших зашторенных легким тюлем окон выглядывали бесстыже-прекрасные алые, пурпурные, желтые и кремовые розы, белоснежные лилии, камелии, калы и даже веточки сирени Бог знает откуда появившиеся в осеннюю пору.
Сакуру я оставила страдать в машине, чтобы не распугивать ее заплаканным и покрасневшим лицом всегда милых и приятных консультантов. Очень добрый Андре – водитель исключительно Майбаха – остался утешать бедняжку Харуно, изредка выдавливая из себя слова поддержки и подавая заранее заготовленные мною носовые платки.
О да, я знала весь сегодняшний день, как проклятая цыганка. Я знала все наперед.
Я даже не смаковала победу, не смотрела в зеркало на себя-победителя в односторонней войне, я просто прошла внутрь магазина и – застыла.
Дело не в рыдающей на плече Андре Харуно, и не в том, что вечером придется сидеть около тетки и не брать трубки, чтобы не ввязываться в ссору с Саске.
Просто передо мной стоял Неджи с огромным букетом белоснежных лилий, на широких лепестках которых блестели капельки воды, будто он только что вытащил их из-под проливного дождя. Увидев меня, он нисколько не удивился, напротив – сдержанно улыбнулся, пока я в растерянности хлопала ресницами.
Видимо, кое-то проболтался о моем местопребывании.
И этот кое-кто сильно жаждал воссоединения двух могущественных семей, и если бы мог – сам бы стал невестой вечно холодного и высокомерного Неджи Хьюга, о гениальности которого ходили легенды.
— Как поживаешь? – равнодушно спросил Хьюга, приветственно пожимая руку. – И где Сакура? Аи сказала, что вы с ней вдвоем. Только не говори, что ты ее съела на завтрак.
— Нет, она в машине и смотрит «10 причин моей ненависти» с Андре, и, кажется, им там очень весело. А я не ем мясо.
Он улыбнулся моей улыбкой и посторонился, подпуская ко мне консультанта – низкую сухую женщину лет пятидесяти, но отлично сохранившуюся для своих лет. Мария, как она представилась, ожидала меня еще с утра.
— Софи, принеси цветы для Яманако, — крикнула она своей помощнице и мило улыбнулась: — у вас отменный вкус.
— Я предпочитаю лилии, но розы тоже неплохо годятся для свадьбы.
Софи, миниатюрная француженка, вышла из склада, неся в руках букет их ста пятидесяти кремовых роз, свежих, будто только сорванных. Запаха не было, но красота их сполна компенсировала этот небольшой минус. Неджи не растерялся – сунул мне в руки букет лилий и осторожно принял сотню роз у маленького консультанта. Она улыбнулась и скрылась за следующей порцией цветов.
Хьюга Неджи с полутора сотней роз – зрелище на миллион.
И потом из склада начали выплывать сотни цветов: камелии, гортензии, орхидеи, пионы, любимые Саске – яркие подсолнухи, для разнообразия жасмины, ландыши и маленькие белые цветы, названия которых я не знала. Лицо Неджи исчезло за огромной грудой благоухающих цветов, и совсем скоро он превратился в огромный разноцветный холм. В самом конце Мария протянула мне маленький букетик из узких нерасправленных роз нежно-розового цвета в подарок от магазина.
Выходили с Неджи вместе, рядом и с цветами, как две звезды после концерта.
Андре стоял около машины и безучастно смотрел на проходящих мимо актрис, певиц и моделей, привлеченных новым поступлением осень-зима от Шанель. Он улыбнулся нам, открыл багажник, явно не годившийся для такого огромного количества цветов. В него мы уместили столько, сколько смогли, а остальное водрузили в припаркованный рядом Роллс Ройс Неджи, который я по невнимательности не заметила. Букет лилий Хьюга не взял обратно, таким ловким способом подарив мне его без шанса вернуть обратно.
Он ехал наравне с нами, иногда обгоняя, иногда отставая, и все равно остальные автомобили в благоговейной растерянности расступались, исчезали и уплывали, и только ровная лента дороги встречала нас новыми и новыми километрами.
Сакура за всю дорогу не вымолвила ни слова, безучастно дослушивая Капризы Паганини. Так уж получилось, что предпочтение я отдавала именно скрипке, и всем меня окружающим приходилось погружаться в мир сонетов мажорно-минорного настроения.
Харуно больше не плакала, но ее большие матово-зеленые глаза, будто влажное стекло, блестели от слез. Огромных усилий ей стоило вновь не разразиться рыданиями и не оторвать меня и Андре от разговора о прекрасной погоде в городе. В отличие от тех, к кому она собиралась примкнуть, Сакура не страдала эгоизмом, не пила по утрам горький кофе и не улыбалась в лицо противнику. Она, скорее всего, навсегда прекращает разговоры с предателем и только в самых сокровенных мечтах возвращает его обратно. Любит, как в последний раз и отдает себя без остатка. К сожалению, Саске не оценил ее усилий.
Вся его игра в бунтовщика, решившего позлить родителей и ближайших родственников быстрой женитьбой на совершенно несуразной девке, порядком затянулась. Не знаю, чего он добивался: может, процентов от корпорации, которой заправляет его отец, может, признания в семье его личности, может…
В конечном итоге он останется без наследства и права вернуться. Уж ему ли не знать суровый нрав Фугаку-сана и положение Итачи как главного претендента на директорское кресло после смерти отца?
Харуно грустно вздохнула и повернула голову, криво улыбнувшись.
— Извини, что так получилось, — жалобно выдавила она из себя. – Я испортила такой день.
Подбородок ее задрожал, как у маленького ребенка.
— Сакура, твоей вины нет. Ты просто очень сильно любишь Саске.
В короткое расстояние от города до коттеджного поселка – всего пятьдесят миль – умещались маленькие поселения дач, одинокие виллы, озерца и короткие речки, изящные и ровные поля, изредка мелькали гордые дубы, даже плакучие ивы, раскинувшие длинные косы на подсохшую за день землю. Во всем пейзаже была отрешенность и отчужденность от тех великолепных небоскребов, ровных и аккуратных улиц, длинной цепочки магазинов и огромного Грант-парка города Чикаго, будто находились они в разных мирах. Будто сейчас я Майбахе пересекаю не сколько километры, сколько жизни, истории, эпохи, в конце концов…
Возле коттеджа тети Аи нас уже ждал Неджи. Служанки торопливо и очень осторожно вытаскивали из багажника и заднего сиденья Роллс Ройса немного помятые цветы, пока он лениво о чем-то беседовал с тетей, устроившись на резной деревянной скамейке около небольшого фонтана. Сакура осталась в машине и, достав пудреницу, начала приводить себя в порядок – освежила цвет лица, мазнула по губам влажной щеточкой блеска, подкрасила глаза, даже слабо улыбнулась своему отражению. Потом уткнулась в свои ладони и попросила немного времени, чтобы приготовиться встретиться с тетей Аи.
Все ванны в доме, за исключением одной, были заполнены водой со слабым раствором лимонной кислоты и купленной в цветочном салоне смеси для поддержания свежести сорванных цветов. Служанкам было велено аккуратно опускать в воду вытянутые розы разных цветов, пышные лилии и маленькие, казавшиеся неприметными ландыши и жасмины.
— Дорогая, — тетя помахала мне, — рада тебя видеть. Кстати, Саске внутри и о чем-то хочет с тобой поговорить.
Неджи и я переглянулись – встревоженно и немного растерянно. Я напряглась и усилием воли заставила себя улыбнуться: нужно время, чтобы все обдумать – что я скажу, как я скажу, что буду делать, если вдруг ситуация выйдет из-под контроля. А здесь нужно было действовать без четко поставленного плана.
Сакура допустила огромную ошибку, позвонив Саске и рассказав ему все, пока я забирала в магазине цветы. Надо было быть осторожней! С какой это стати я решила, что могу доверять ей?!
Впервые за много лет я испытала чувство, отдаленно напоминающее страх с примесью легкого разочарования. Вопреки моим возражениям Неджи пошел со мной.
Поступок Сакуры меня не удивил, но как-то огорчил: как можно хотеть с таким прямым характером удержать в руках такого скользкого парня, как Саске? Или она настолько глупа и считает, будто ее любовь способна изменить препоганую натуру младшего Учихи?
В доме стояла коматозная тишина, в которой даже собственное дыхание кажется тяжелым завыванием мрачного ветра. Она оглушала. Контраст с необычайной живостью и разнообразием звуков на улице был поистине убийственным. Саске я нашла быстро – он сидел в гостиной на диване, по-хозяйски закинув ноги на стеклянный журнальный столик, и смотрел телевизор. В его черных глазах отражались тени главных героев фильма, за которыми он ленив следил.
Ни ярости или намека на нее, только привычное для него раздражение. Значит, Сакура молчала.
— Я тебя слушаю, — нарочно пренебрежительно обронила я, прислонившись плечом к стене.
Саске, будто бы только что меня заметив, кивком поприветствовал Неджи, застегнул распахнутую рубашку.
— Как прогулка по городу?
Нащупывает почву. Ищет, за что бы ухватиться и начать рыть.
— Здорово. Погода просто замечательная.
— Как Сакура? – подозрительно прищурился Учиха.
— Просто великолепно. Признаюсь, Чикаго произвел на нее сильное впечатление.
Я никогда не любила голых разговоров, веселая болтовня – всегда пожалуйста, но никак не бездушные и не полезные мне обменивания словами. Саске всегда быстро меня утомлял, и больше потому, что желал расколоть меня без видимой на то причины. Отражать его выпадки и при этом стараться контратаковать – дело малоприятное, более того – тошнотворное. Но Учиха в любой момент мог прекратить словесную битву в настоящий скандал или обмен ругательствами, провоцируя оппонента ударами по самым больным местам. К своему счастью, больное место Саске хранилось у меня в шкатулке памяти как самая ценная реликвия. О да, этот артефакт знаний мог свалить его с ног.
Как потом оказалось, Сакура так и не вышла из автомобиля, чем сильно задела гордыню тети и упала в ее глазах на десять ступеней и катастрофически близко приблизилась к табличке «Выход». Майбаха не было – Андре отвез ее домой и пока не вернулся.
Тетя Аи бледной кожей ловила холодные лучи осеннего солнца, вместе с садовником ухаживая за распустившимися фиолетовыми, розовыми и белыми астрами. Она обернулась и помахала Неджи, тот ответил ей легким поклоном головы.
Уже стоя у машины, он повернулся ко мне, взял мою ладонь в свои руки и поцеловал запястье. Мне никто не целовал запястье.
— Надеюсь увидеть тебя снова, — он холодно улыбнулся, отпуская мою руку.
Это означало желание наедине со мной прогуляться по мрачному осеннему лесу с теплым ароматом нагретой земли и хвои, или посидеть с ним в беседке, или – что самое вероятное – составить ему компанию из прохладной ночи в яркое утро в его постели.
Ох уж этот Хьюга!
— Послезавтра будет обед в честь предстоящей свадьбы. Тетя обещала пригласить всех, кого вспомнит. Мне кажется, что вашей семье она позвонит в первую очередь, — он усмехнулся, — и прошу – приведите Хинату. Ей нужно хоть иногда общаться с теми, с кем растет.
Ничего не ответив, Хьюга сел в автомобиль и, махнув на прощание белой рукой, уехал.
***
В день приема Ино было особенно тревожно – тетя Аи умудрилась пригласить и Карин с ее семьей. Саске злился недолго – минут пять, а потом удачно забыл о том, что когда-то эта девка, по его выражению, носила под сердцем его ребенка.
Тетя Аи не переставала лелеять мечту снова соединить Саске с его бывшей девушкой, которая даже в мыслях не позволяла себе метить ему в жены, соответственно, не представляла особой опасности, а ее горячо любимый племянник только мрачно признавал в тете семейного деспота.
С самого утра должна была приехать Сакура, чтобы помочь с приготовлениями к вечеру, и Ино даже не начинала распаковывать коробки с фруктами, пирожными и свежим чаем из города. Пока прислуга готовила изумительный обед, Яманако должна была украсить гостиную, заранее прибранную Мирандой еще поутру, и спрятать в высоком холодильнике бананы, ананасы и маленькие кислые киви. К двенадцати часам Саске даже не соизволил встать с постели.
Дом будто сошел с ума: от большого подвала под первым этажом, в котором хранились немыслимые запасы продуктов, до последнего, в котором любили проводить время друзья Саске, носились, будто сумасшедшие, прислуги, вытирая пыль, подметая пол, освежая цветы в напольных горшках и свисающих кашпо. Ино смотрела на суету через туманную дымку полудремы и мысленно благодарила отца за то, что он избавил ее от нужды.
К половине первого к коттеджу подъехала печальная Сакура, неуверенно переминающаяся с ноги на ногу у порога. Поверив синоптикам, она поверх легкого летнего платья в мелкий красный горошек надела тонкую вязаную жилетку. Собрала волосы в короткий высокий хвост, спустив две пряди. «Нам определенно нужно сократить общение, ибо еще одну дурную на себя копию на себя не перенесу», — отстраненно подумалось Ино, пока она горячо обнимала просиявшую вмиг Харуно.
Нельзя было не отметить того эффекта, который оказывала веселая и холодно-надменная Яманако на растерянную и немного напуганную Сакуру. При виде Ино она забывала о пропасти, существовавшей между ней и миром Саске, Яманако была связующим звеном между ней и ее женихом.
В отличие от остальных, Ино не набросила на себя тень презрения к ее происхождению, и поначалу настороженность переросла в любопытство, а потом – в огромную благодарность. Каким будет следующий шаг в их отношениях, Сакура не знала, но в душе искренне надеялась разгадать сдержанную улыбку и изредка навещавшую ее задумчивость.
Харуно до конца не верилось, что Ино ближайшая родственница неприступного Саске, его вежливо-холодного брата и их надменных родителей, а о кровной связи очаровательной блондинки с Аи Яманако даже думать было странно!
После первого дня их знакомства Сакура быстро нашла информацию о ней из Интернета и искренне восхитилась таланту молодой скрипачки, завоевавшей весь Чикаго. У Харуно в голове не укладывалось, как такое воплощение идеала может смеяться вместе с ней, разговаривать и даже проявлять участие к ее серой и неинтересной жизни.
Даже сейчас, стоя перед ней в простых фиолетовых шортиках и черной кофте с длинными рукавами и в теплых носочках, Ино казалась ей невероятно красивой домашней феей.
Яманако проводила Сакуру до груды коробок со сладостями и фруктами и предложила для начала разобрать их и загрузить холодильник всем быстропортящимся. Харуно охотно принялась потрошить картон и переносить на кухню пирожные в аккуратных упаковках и завернутые в мешочки спелые плоды, пока Ино расплачивалась с курьером за доставленный из Франции ликер.
— Ты мне так и не ответила, кто сегодня будет, — хихикнула Сакура, разворачивая из бумаги большие и грубые плоды ананасов с задорными зелеными хвостиками.
— Да? – Ино подняла на нее голубе глаза. – Список на столе, можешь посмотреть.
Среди изящных тарелочек, конфетниц и чашек с недопитым чаем, которые служанки так и не убрали, Харуно нашла вытянутый белый лист формата А4 вдоль и поперек исписанный извилистым почерком настоящих поэтов девятнадцатого столетия. Среди огромного количества знакомых и незнакомых имен она нашла то, которое заставило ее сердце больно сжаться и провалиться куда-то в пустоту. Сакура глубоко вздохнула, пряча обиду и злые слезы, и самым безразличным тоном спросила:
— А что, Карин тоже приглашена?
Ее чувства не ускользнули от проницательной Ино, и она не переметнула воспользоваться моментом.
— Мне кажется, это Саске попросил ее включить в список гостей. Знаешь, тетушка ее не очень любит за вульгарный цвет волос.
Сакура смутилась и покраснела, а Ино, премило улыбаясь, снова принялась за распаковку дорогого ликера.
К своему удивлению, Яманако быстро разобралась в сущности Сакуры, будто изучала ее много-много лет, и уже к их третьей встрече умело дергала за нужные нитки, подавляя и побуждая именно те чувства, которые шли ей на руку.
Иногда Яманако чувствовала вину за сказанное или сделанное, видя, как плачет Сакура или упрямо сдерживает слезы, но никак не может спрятать трясущиеся руки и синеющие от волнения губы,
— Саске ее любит? – взволнованно прошептала Сакура и посмотрела на Ино так, будто от ответа зависело не только будущее ее предстоящего брака с Саске, но и ее самой.
Яманако удивленно вскинула брови и постаралась скрыть ликующий взгляд в обрывках бумаг с завернутыми в них пузатыми бутылками с ликером. Несмотря на победу, Ино тяготила боль, которой она травила Харуно. Она откашлялась и негромко ответила:
— Я не могу ручаться за его действия, но он не умеет быстро забывать. Обещаю, — она подошла к Харуно и взяла ее за руки, — если мои опасения насчет Саске оправдаются, я все тебе расскажу, но… рано пока говорить и даже строить догадки.
Сакура, будто завороженная, слушала ее слова, вышивая в своей памяти атласными красными лентами. Еще никому она не доверяла так, как доверяла Ино – совсем чужому и незнакомому ей человеку.
В тот момент, когда Яманако высказала неуверенность насчет отношения Саске к Карин, Учиха в небрежно запахнутом халате спускался по главной лестнице – тихо и бесшумно, точно хитрая лисица к норке кролика. Еще в коридоре до него донеслись приглушенные и очень знакомые голоса кузины и невесты, а когда слух зацепился за оброненную Сакурой фразу о его возможных чувствах к Карин, он, в ожидании ответа от Ино, остановился у перил и дослушал беседу.
Даже врожденная чувствительность к звукам в этот раз не спасла Ино.
Саске стоял у нее за спиной и, кажется, ненавидел ее в эту секунду так, как не может ненавидеть вообще ни одно живое существо.
Бледный.
В немой ярости сжимающий кулаки.
Инстинктивно сжавшись, Сакура громко выдохнула и заслонила собой скалящуюся, как кошка перед прыжком, Ино. Такими она их еще не видела. В эту секунду она оказалась в одной клетке с двумя хищниками, в обычной жизни являющимися эталоном хорошего воспитания и королевских манер.
Лицо Саске кривилось от режущих ее судорог. Он часто и глухо дышал.
— Как ты смеешь верить этой шлюхе? – говорил он тихо, цедя каждое слово через тонны слоев нечеловеческой ненависти и презрения.
Ино тихо зашипела, но ничего не ответила. В тот момент ответ должна была держать Харуно, в глазах которой отражался высокий и бледный, как бумага, Саске.
Страх сменился растерянностью, а потом она сама не заметила, как закричала от бессилия перед собственной слепотой:
— Потому что ты мне лжешь! Ты постоянно лжешь! Ино мне все рассказала!
Этими словами она подписала приговор не только себе, но и проклявшей ее в душе Яманако. Как бы самонадеянно это ни звучало, но Ино хотела столкнуть лбами неродивых будущих супругов, получить награду и тихо-мирно отбыть обратно в город и продолжить свою скучную и монотонную жизнь. Разве могла она предположить, что эта дуреха возложит на нее ожидания и в трудную минуту попросит помощи?
Саске перевел тяжелый, мрачный взгляд с Сакуры на раздосадованную Ино. Инстинктивно Яманако вцепилась пальцами в кофту Харуно и выставила ее перед собой, как самые отъявленные негодяи прикрываются живым щитом. Правда, в этом случае она точно была уверена, что Саске все равно – Сакура будет ему мешать добраться до Яманако или его мать.
— И что она тебе сказала? – полунасмешливо-полузло спросил Учиха, прищурив раскосые глаза.
— Все, — тихо ответила Сакура, опуская глаза и пряча взволнованный взгляд в складках летнего платьица в красный горошек.
— Что – все? – терпеливо повторил Учиха.
— Что Карин была от тебя беременна, и ты заставил ее сделать аборт. И что ты ее любишь… до сих пор, — последние слова утонули во всхлипе, который она так и не успела сдержать. Прозрачные слезы полоснули по щекам, дрожа на подбородке, скатывались вниз – по шее к ямочке меж ключиц и за легкую ткань платья.
Саске усмехнулся. Совсем как победитель, будто хранящий в рукаве Джокера игрок. О да, у него был сокрыт от всех козырь против Яманако.
— Я бы не стал ей доверять, — очень спокойно сказал Саске и сразу же зацепил два взгляда – заинтересованный и ненавидящий.
Ино разжала пальцы и отпустила вязаную кофту Сакуры. Она смутно догадывалась, о чем ведет речь Саске, и глупо надеялась, что Харуно хватит и этих слов. Недоумение в глазах невесты позабавило его даже больше, чем хранящее ледяное молчание Ино, чью блистательную репутацию он мог просто растоптать. Нет, даже больше – грязно плюнуть на нее и отойти в тень.
Ее палач, ее судья. Как могла забыть она об этом? И как посмела восстать против него?
На непрозвучавший вопрос «Почему?», который Сакура не смогла произнести, Саске небрежно бросил:
— Потому что она спала с моим братом.
***
Ино даже не пыталась оправдаться, что было бы естественным по мнению Харуно. Как королева перед казнью, она сохраняла невозмутимое спокойствие и позволила себе только криво улыбнуться на сказанное. Сакура от нее отшатнулась – и оказалась напротив, рядом со своим женихом, почти рука об руку. В общем, будущие супруги и не должны держаться порознь при посторонних, это Яманако прекрасно понимала.
— Но ведь он твой брат! – Сакура, прочем, сама догадалась, что вопрос прозвучал донельзя глупый – можно подумать Ино не была в курсе, кем ей приходится брат Саске.
А Учиха… в первую секунду, когда Харуно шумно выдохнула и «перешла на его сторону», битва показалась ему уже выигранной, но потом он уперся в бездушный и безразличный взгляд Яманако. Он даже не успел почувствовать приятной истомы в средостении, как враг вскочил на ноги и нахально улыбнулся. Воистину достойная ученица Аи Яманако.
— Так ты мне завидуешь, — сладко пропела Ино. – Я так и знала.
Шаги Саске казались ударами грома по самой крыше – бам-бам-бам. Или дождем кирпичей по голове. Их было всего три, и при каждом из них девушки невольно вздрагивали – от страха, от неизвестности. В такие минута Учиха становился точной копией своего брата и превращался в тонкий лед, готовый скинуть тебя с дороги самым изящным и безопасным для себя способом.
— Тебе лучше убраться отсюда.
Это и не было вовсе пожеланием, предупреждением или добрым советом от старшего братишки, это было прямой инструкцией, что делать Ино.
Потом гостиная пустеет – уходит Саске, а за ним и бесхарактерная Сакура, которой можно управлять так же легко, как автомобилем с автоматической коробкой передач. Тихая и покладистая, она готова съесть любую ложь, лишь бы ее не касалось. В самом деле, что за привычка искать в людях то, чего нет?.. разве есть сила в человеке, ловко перепрыгивающем с одной стороны на другую? Да и какое ей дело, с кем спала и с кем не спала Ино – совершенно ей чужая и незнакомая Ино? И какое дело, что думает о ней бестолковая и притом несуразная Сакура?..
Кому, в самом деле, какое дело до других?
Ино потом уже понимает, что к вечеру ей готовить коттедж одной.
***
Пока знающая на все случаи жизни истории и немного пьяненькая Бренди – близкая подруга мамы Ино и по совместительству ее вечная соперница за сердце и постель Иноичи – пересказывала пресмешную сиуацию, случившуюся с ней во время поездки в Париж, Аи мило отпивала горький чай и поклялась себе больше не приглашать эту насильно сделанную интеллигентку. Чета но Собаку, безучастно раскидавшись по украшенной гостиной, только разглядывала большие картины, Хьюга, наоборот, всецело погрузились в разговор с Нара.
Прекрасная Хината пугливо озиралась по сторонам, ища что-то интересное, за что бы она могла зацепиться вниманием, но находила только заумные беседы о бизнесе/моде/искусстве. Она ждала, когда мелькнет знакомая фигура Сакуры, чтобы сбежать от настигшей ее скуки.
Саске сидел около тети и, как Хината, ждал невесту, с удовольствием отмечая небывалую для Аи раздражительность. Ради таких моментов он готов был сто раз объявлять о своей женитьбе на «безродной девке, притащенной из ночного клуба». В целом, он достиг того, чего желал, даже не прилагая особых усилий – Харуно сама кинулась к нему на шею на следующий день, когда он пригласил ее в кафе; семья его не отговаривала, но в суровых глазах отца он увидел глубокое осуждение и бесконечное разочарование, а мать… мать его в любом случае поддержала бы. Брат никак не отреагировал на известие, даже не посмотрел в его сторону, занятый делами своей фирмы.
Сакура появилась внезапно – просто вынырнула из дождливой тьмы за дверьми, спрятала зонтик и, сняв мокрый насквозь плащ, тепло всем улыбнулась. Кажется, только половина заметила ее присутствие, а вторая все никак не могла понять, кто она такая. Первым ее встретил Саске: обнял и дежурно чмокнул к губы – сухо и очень быстро, будто стесняясь, потом ей пожала руку сияющая Хината, и – все. Остальным и дела не было до нее.
Да, в этом обществе она навсегда останется если не ничтожеством, то слабой тенью будущего мужа, от которого даже после свадьбы не отлипнут толпы фанаток, ночь и день выжидающих его около университета, магазина и даже подъезда собственной квартиры.
Ино позвала Неджи выразительным и очень хитрым взглядом. Он откашлялся и вышел, не извинившись перед Наруто, разговор которого невежественно прервал.
Встретились они на кухне, около высокого серебристого холодильника. Ино сначала убедилась в том, что за ними никто не наблюдает даже из скуки, и повернулась к нему лицом.
— Нужна твоя помощь. Выведи Саске из дома любым способом.
Хьюга опасно улыбнулся.
— Плата.
— Я подумаю над твоим предложением. Обещаю.
И уже через десять минут, Хьюга Неджи вынырнул из кухни и предложил парням уехать в клуб. Уставшие от болтовни и уморившиеся от скуки, они охотно приняли его предложение, шумно вышли из-за стола, оделись и ушли, оставив после себя отзвуки смеха и полушепоты пошлых шуток. Все дружно закатили глаза – мальчишки, что с них взять? Саске тоже воспользовался шансом улизнуть от чрезвычайно разнежившейся за утро Харуно.
А еще через пять минут к Сакуре подошла служанка и увела с собой к якобы звонившему мобильнику, который, кстати, лежал в кармане ее матери. Когда Харуно уже стояла в прихожей и, обшаривая карманы своего легкого плаща, искала замолчавший телефон, парадная дверь осторожно приоткрылась, и из узкого проема выскользнула худая бледная рука, вцепившаяся в запястье Сакуры, опешившей от испуга, вытащила ее на крыльцо.
Харуно хотела уже крикнуть на похитителя, но утихла под внимательным, заползающим в сердце взглядом Ино Яманако. Они стояла под навесом, оберегаемые от дождя, друг напротив друга и так бы и молчали, если бы Сакура не буркнула недовольно:
— Можно было и просто позвать, а не похищать.
Яманако закатила глаза.
— Ты бы все равно не пришла. Мне нужно с тобой поговорить.
— И о чем же? – саркастично спросила Харуно.
— О сегодняшнем, — без тени иронии или затаенной в уголках губ хитринки ответила Ино. Совсем простодушно и совсем не похоже на себя. – О том, что сказал Саске… Два года назад было самое ужасное лето во всей моей жизни: у мамы обнаружили рак, папа бросил нас и уехал с любовницей в Нью-Йорк, все, что было мне дорого – умирало, убегало. Тогда рядом со мной был только Итачи. В тот вечер все праздновали день рождение тети Аи в ресторане, а я под предлогом болезни осталась одна, так я думала, и тогда впервые за свою жизнь я подошла к барной стойке и взяла в руки бутылку.
Я пила, как сумасшедшая. Потеряв себя и свои проблемы, я смеялась, совсем как счастливый человек. Горе ушло! А потом Итачи, тоже отказавшийся от празднования дня рождения, спустился по лестнице… и все. Я плохо помню, что произошло, но утром разбудили меня крики Саске, заставшего нас в одной постели.
Сакура охнула и – попалась. Простой и честный рассказ Ино, без приукрашиваний и попыток себя оправдать, прочно зацепил ее за сердце, как лакомый опарыш цепляет глупую рыбу. Что может растрогать невинную овечку больше, чем рассказ об обманутой и точно такой же невинной девушке, оказавшейся в коварных руках старшего брата?..
— Но Саске ненавидит меня не потому, что я их кузина и переспала с его братом, а потом что… — Ино замолчала и посмотрела на Сакуру с такой жалостью в глазах, что у той перехватило дыхание, и нежность защемила сердце. – Сакура, Саске любит своего брата.
— Конечно, — улыбнулась Харуно, — он же его брат…
— Нет, — прервала ее Ино, — он любит его как мужчину.
Сакура так и застыла с глупой улыбкой все понимающей и все знающей девушки. Вдруг тихий дождь стал бить по навесу нескончаемо жестоко, сильно, громко, отдавая в груди заметным дрожанием, и ветер, ласково нашептывающий деревьям теплые, влажные слова, превратился в свистящий назойливый звук.
По голове будто что-то бухнуло – она прикрыла глаза и ладошками закрыла рот. Но не заплакала, только промычав что-то ужасное, похожее на стон раненого зверя.
Теперь все для нее встало на свои места: все обиды, оскорбления, интриги друг против друга – это все не милая перебранка брата с сестрой, не война врагов, это была битва соперников. О да, они были соперниками за сердце Учихи Итачи. Боже, как глупо все вышло! Совсем как в дешевом сериале.
Ино запоздало поняла, что своими сухими и жестокими словами растерла в пыль не только мечту Харуно выйти замуж за красивого-умного-и-богатого принца Саске, но и, возможно, ее веру в людей.
— Так значит… это правда, что Саске гей, — горько выдохнула Сакура через худые ладони, прикрывающие рот.
Вообще, это была не та реакция, которую ожидала увидеть Ино. Из всего ею сказанного, Харуно должна была зацепиться не за факт того, что Саске любит мужчину, а за то, что Саске любит собственного брата. Второе ей казалось ужаснее первого. Впрочем, к заветной цели она все равно пришла, хотя немного иным путем.
— Я не верила, когда все говорили о том, что Саске спит с Наруто!.. – будто в бреду, заговорила Сакура. – А он на самом деле спал с ним и до сих пор спит! Мне… мне нужно домой.
Удержать ее Ино даже не пыталась – Харуно свободно шагнула в ночной дождь, без плаща и зонтика, с болью в сердце, с крошевом из того, что она когда-то считала жизнью, так и не поняв, что на нее наступила высокая шпилька бездушной женщины.
Следы ее торопливых шагов хлюпаньем доносились до расслабившейся Яманако, подставлявшей лицо чистому и прохладному дождю, затухающему в черной пропасти осеннего вечера. Ветер доносил до нее тонкий аромат перепрелых листьев, влажной земли и холодного воздуха, шепот деревьев и легкий, почти неслышный смех далеких и родных ей звезд…
Легкая одежда быстро намокла, отяжелела и неприятными слизнями прилипла к озябшему телу. Ино глубоко вздохнула – было самое время возвращаться обратно домой.
Этим же вечером она получила заветный браслет от сияющей восторгом тети. Спать Ино ушла уже почти под утро, когда дверь устало хлопнулась за последним гостем, которого она вместе с Аи проводили.
Саске так и не пришел, видимо, оставшись у Хьюга. Так даже лучше, подумала Ино, ей совсем не хотелось на рассвете нового дня выяснять с ним отношения.