[Julia-Qeen]

Название: Синее
Автор: Люси
Бета: нет
Жанр: романтик
Рейтинг: G
Персонажи: Аомине/Кисе
Предупреждение: место действия - средняя школа Тейко
От автора: пока дописала, протрезвела :З


Вот этот штрих точно был лишним.
Кисе потянулся было за стирателем, но передумал: нет, так не пойдет, его мысли были вне стен студии, в которой его запер президент студенческого совета.

Он был там, где бурно цвел теплый, сочный месяц май. Школьный двор тонул в солнечном свете и громком птичьем пении, и будоражащее кровь живое, родное, отбивало всякое желание томиться в яркой комнате с чистым альбомным листом напротив.
Подумаешь, записался на предмет и ни разу за год его не посетил – экзаменов-то сдавать не нужно!
Кисе раздраженно отшвырнул от себя готовую к работе кисть с капелькой рыжей краски на кончике. Он хотел нарисовать весенний день, но полтора часа впустую пялился в окно. Наверное, к этому времени Акаши уже успел разогнать всех тренирующихся по домам. Он бы с радостью сейчас наматывал круги вокруг спортплощадки с мячом в руке, вместо того, чтобы вытаскивать из себя любовь к художествам. Впрочем, такой радости ему не видать ровно до тех пор, пока наполненный его чувствами рисунок не ляжет на учительский стол. В противном случае, он мог вообще вылететь из команды за неуспеваемость.
Акаши раздолбаев не любил.

Конечно, рисовать Кисе умел. Вообще, он умел все, что был в состоянии скопировать. Скопировать умение рисовать ему не составило труда в детском саду, и все решили, что у него талант, тогда как он чисто механически повторял движения чужих рук, и рисунки выходили очень похожими. Но наедине с холстом он впадал в ступор и едва ли понимал, как смешивать краски, чтобы получать нужные цвета. О тенях он мог только догадываться. В общем, наука непостижимая и сложная для понимания.
Однозначно, ему нужен кто-то, кто умеет рисовать, и кто рисует прямо сейчас.

Он точно не знал, где тусят художники, но точно помнил два-три места, куда постоянно слетались романтики и любители искусства: это широкая тень под двухметровым кленом позади школы, где они обедали, берег у узкого, но глубоко пруда с кристально-чистой водой, но до него переть полчаса, и – крыша.
Самым ненапряжным и малозатратным вариантом была именно крыша, на которую Кисе и собрался. Он прихватил альбом, новый и нетронутый, карандаши, ластик. Как он и предполагал, школа пустовала, только в самом дальнем кабинете восточного крыла, кажется, занимались: он слышал приглушенные голоса и тихое шуршание книжных листов.

Рёта покрыл расстояние до верхней двери за пару минут, распахнул ее и ступил на горячую, просторную и пустую школьную крышу. Зато вид отличный – можно полюбоваться хоть небом, хоть прудом, что в получасе дороги, хоть кленом, высоким, старым и невероятно красивым в свете майского солнца. Кисе решил устроиться в тени, достал бутылку с холодной минеральной водой, сделал глоток.
Кто-то смачно зевнул. Где-то близко.
Рёта огляделся: не то, чтобы испугался, но редко когда упускал кого из виду. Он же баскетболист, в конце концов.
Впрочем, он уже знал, кто может безнаказанно дрыхнуть на крыше и так смачно зевать. Дайки повернулся на другой бок и посмотрел на Кисе сонным, затуманенным взглядом. Сумку и жакет от школьной формы подложил, как подушку, а сам растянулся под солнцем, будто большой ленивый кот.

- Йо, Кисе, а ты чего тут забыл?
- Вдохновение! Мне позарез нужно нарисовать картину, иначе вылечу из команды.
Аомине на жалобу только фыркнул: подобного рода проблемы проблемами ему никогда не казались. Да и вылет из команды тоже его никогда бы не коснулся.
Спортсмен, блин.
- Нафига вообще записался туда?
- Ну… там экзаменов сдавать не нужно. Вот я весь прошлый год и не ходил.
Кисе взобрался по железной лестнице и устроился рядом с Дайки. В руках он держал альбом и карандаш, если вдруг ему нестерпимо захочется запечатлеть майский полдень на бумаге.
Но разговаривать с Аомине ему нравилось куда больше.
- Продался за пирожок, - Дайки зажмурился и сладко потянулся, и задравшаяся белая ткань рубашки обнажила подтянутый смуглый живот.
Под прямыми солнечными лучами это выглядело… впечатляюще.

- Даже думать не хочу о том, чтобы вылетать из команды. Прям счас возьму и…
Рука, однако, не шевельнулась, он даже не посмотрел вокруг, чтобы выцепить взглядом хоть убогую пташку на ветке под тенью шелестящей листвы. Он смотрел прямо на Дайки.
Творческий запал прошел как-то сразу – Кисе нехорошо ссутулился и опустил голову.
- А-а-а, блин, зачем я вообще туда записался!
Дайки хмыкнул: а я что говорил? Но издеваться сегодня почему-то не стал – только приподнялся на локтях и, глядя на Кисе из-под полуопущенных ресниц, предложил:
- Давай помогу что ли.
Такое заявление услышишь не каждый день. Кисе вытаращил на Аомине глаза и неуверенно протянул ему альбом с карандашами. Все же товарищам по команде нужно доверять, напомнил себе Кисе и улыбнулся, когда Дайки с увлечением начал чертить на листе.

- Ты это называешь, блин, рисунком?
Когда через десять минут Дайки протянул Кисе нарисованную картину, тот сначала даже растерялся. Смеяться было грешно и опасно для собственной жизни, но промолчать он просто не мог. Иначе не простил бы себе.
Мазня на листе мало напоминала рисунок, вообще, будто рисовал парализованный детсадовец. В уверенных жирных черных штрихах с трудом угадывались контуры человеческих тел.
- Это ты, я и крыша, - заключил Аомине.
Постмодернизм.
- И где, блин, ты, - тык пальцем в рисунок, - где я, - еще тык, - а где крыша?
- Вот блин, ты, - тык пальцем в рисунок, - вот я, - еще тык, - а вот это – крыша!
В заключение Дайки обвел мазню, уточняя местоположение крыши. Впрямь, без дополнительных комментариев разобрать что есть что оказалось весьма проблематичным.
Кисе грустно вздохнул.
- И оставят на второй год. Или того хуже – вышвырнут из команды. Ты будешь по мне скучать, Аомине-чи?
Уставился на Дайки преданно-щенячьими глазками. Они у него каверзно блестели.
Ну чистый мед.

Дайки странно замешкался.
Он терпеть не мог, когда из него вили веревки. Сацуки как-то пыталась ввести это в практику, но быстро обломалась, а вот этот Кисе… как будто чувствовал его болевые точки.
Он задумался на миг, а потом протянул руку и осторожно потрепал Рету по макушке.
Волосы у него были изумительно мягкими, совсем как пух.
- Ладно, я поговорю с Акаши. Поди уж уступит.

***
Но Акаши не уступил.
Он очень внимательно выслушал Аомине и пригрозил вытурить из команды и его, если он так сильно желает выгородить Кисе.
Двоечникам и неучам в Тейко не место.
Дайки обернулся и вяло качнул головой – сиди там, идея провалилась.

И Кисе остался сидеть на скамейке в третьем ряду, с краю. Не поиграет, ну хотя бы полюбуется тренировкой основного состава команды. Злосчастные принадлежности для рисования покоились рядом – смотреть на них тошно! Рета злобно схватил альбом и уставился на белый лист.
Как делал это тысячу раз до.
И что ему не хватало? Погода отличная, настроение – супер, где, мать ее, муза?
И что вообще вдохновляло его?
Баскетбол. Это, пожалуй, единственное, что волновало его последний год, и он мог не только играть, он мог еще и любоваться чужой игрой.
Например, игрой Аомине.
Сейчас на спортплощадке он блистал, и ему действительно не было равных. Да что там – помимо него Кисе не видел никого, будто Дайки в одиночестве гоняет мяч. Он не просто удивлял – он еще и вдохновлял. И был поистине прекрасен.
…Кисе вообще-то не задумывался о том, что прекрасно. Он знал, что красив, и что красивы его сестры – об этом говорили все, и каждый раз, смотрясь в зеркало, он видел свое «красивое» лицо, но это было чужое мнение. Не его.
Он повидал большое количество милых и симпатичных девушек и юношей, сотни раз встречал рассветы и провожал закаты, объездил всю Японию вдоль и поперек, даже ночь провел на берегу океана, но едва ли он сам что-то считал прекрасным. Разве что…
Кисе мог бы запросто нарисовать сильные смуглые руки, перебрасывающие рыжий шар. Или рельефы упругих мышц, напрягающихся при беге и расслабляющихся в прыжке. Соблазнительно подсвечивающий смуглую кожу солнечный свет. Улыбку – незаметную, будто тень на губах. И взгляд.
Синий, глубокий, немного насмешливый, но очень добрый.
Он схватился за карандаш – пару раз мазнул по листу. Идеально было бы смешать краски, попробовать глубину синего цвета и раскрасить им мир своего рисунка, но прежде он хотел оставить хотя бы наброски. Сейчас рисовал даже не он, им полностью завладело вдохновение, внезапно его настигшее.
Эту тренировку будет не жалко пропустить.
Он вскочил на ноги и рванул в школу, в класс рисования.

***
- Очень чувственно, Кисе-кун. Я бы хотел видеть ее на выставке, которая пройдет в нашей школе в следующем месяце. Сразу видно, что здесь присутствует не только техника, но и чувства.
Преподаватель был в восторге – он часа три расхваливал Кисе и уговаривал отдать рисунок в школьный архив.
Ага, хренушки! Увидь кто из баскетбольной команды картину, позора не избежать. Может, учитель и не догадался, кто изображен, но эти широкие плечи, мощную грудь и сильные длинные руки в мрачных сине-черных тонах узнать не сложно.
- Нет-нет, - нервно засмеялся Кисе, представив реакцию товарищей, - вы мне зачет поставьте и все.
- А жаль! – Старикан не унимался, мать его, настырный.
Еще чуть-чуть, и Кисе согласится, лишь бы от него отстали.
- Давайте я что-нибудь другое нарисую… с чувством.
Старческие поблекшие глаза жадно сверкнули:
- Отлично! Я всегда знал, что ты способный мальчик.

***
Акаши как-то странно посматривал на него всю тренировку. Нет, бред, рисунок он видеть не мог – Кисе собственноручно похоронил его между страниц огромной книги мудростей, а саму книгу забросил в нижний ящик письменного стола.
Однако, его бросало в дрожь каждый раз, когда цепкий изучающий взгляд капитана останавливался на нем. Будто вытаскивал из самых глубин его тайные грешки.
- Ты сегодня какой-то вялый, - рядом на скамейке примостился Аомине.
С прошлого года он, может, изменился, но для Кисе оставался тем же хулиганом, впутавшим в баскетбол. И настроение его он угадывал без всяких проблем.
- Ну да, - уставившись в пол, ответил Рета. Смелости посмотреть на Дайки ему не хватало.
Он стоял, блин, на грани гомосексуализма и две ночи не спал, естественно, он будет не в порядке!
- Рад, что ты с нами.
Аомине протянул руку и сцапал Кисе, притянул к себе, обнимая. Братски, конечно.
Без всяких там намеков.
Но сердце у Кисе пропустило удар. К щекам прилил такой жар, что ему стало душно.
Разглядел, мать его, прекрасное в привычном. Доигрался!
- Уйду оттуда нахрен, - пробурчал Рета, отодвигаясь от Дайки. Тот был немного уставший, потный и до ужаса довольный.
- А что ты хоть нарисовал? Покажешь?
Кисе вздрогнул: еще чего! Упаси Господь просто.
- Твой рисунок показал. Препод был в восторге, похвалил необычный стиль… художника.
Аомине прям засиял.
- Всегда рад помочь другу.
- Ага, спасибо, - кисло поблагодарил Рета.
Хотя картину, нарисованную Дайки, спрятал в дневнике.
Потому что там на крыше были они.