Dream On, Dreamer
Название: Новое солнце
Автор: Кактус
Бета:
Жанр: драма
Рейтинг: PG13
Персонажи: Гарри, Гермиона.
Пары: натянутая за уши гарриона, он же памкинпай)
Предупреждение: AU, OOC, беспределище) бредово. И еще алогично)
Дисклаймер: Роулинг
От автора: ата-та мне за этот фик. Гермидраковцы сожгут меня на костре!
читать дальше
***
— От тебя пахнет. Дурно.
Она еле стоит на ногах, руками держась за косяк двери, как за спасательный круг. Растрепанные волосы, полурасстегнутая белая рубашка со стоячим воротником и кружевной оборочкой, порванные телесные колготки, задранная вверх строгая юбка-карандаш — вид говорит сам за себя. И запах от нее действительно неприятный, чужой: сигареты и дешевый мужской одеколон, будто она танцевала на столе в каком-нибудь дешевом второсортном пабе на окраине города в окружении пьяных мужиков, похотливыми взглядами раздевающими ее.
Она гадко, грязно ухмыляется, как делать это может только она — пренебрежительно, свысока. Естественно — сама Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвардса, мисс Всезнайка. До кончиков волос гордячка, самостоятельная женщина, не созданная для бытовой жизни и серых будней.
А он сидит в кресле и будто с интересом читает «Еженедельный Пророк» с очередной скандальной статьей Риты Скитер. В полумраке ловит черты благоверной супруги, стоящей в дверях. Даже сейчас, пьяная, полуголая, похожая на уличную девку, она смеет ухмыляться и строить из себя аристократку. Ей сейчас лучше вообще не показывать характера, бросая ему вызов. Правильнее, если она заткнется и, опусти голову, пойдет в душ, смоет с себя въевшийся запах.
— А тебе не все ли равно?
Четко и трезво бросила она, чуть щуря пьяные карие глаза.
От этих шести слов ярость волной окатывает его, и мутная пелена ровно застилает глаза. Да как она смеет так думать?!
Темно и не только в комнате, но и во всем районе тоже. Просто выключили свет. И лишь на грязном полу с липким от пролитого сока линолеумом тонкие бледные полосы от ленивых лучей глухой луны.
И вот сейчас, на данный момент становится стыдно перед прошлым. Таким далеким, казалось бы, временем, когда и небо было ярче, и солнце теплее.
Даже сейчас, еле стоя на полусогнутых ногах, пытаясь удержаться и не упасть, она продолжает быть собой: гордой, независимой одиночкой, которой не нужны ни друзья, ни враги. Чья душа суха, как пергамент. Чьи мысли чисты, как новые страницы.
Лучшая ученица, пример для подражания — это было потом. А сначала — зубрилка, страшила, грязнокровка и просто странный отчужденный человек. А теперь...
Теперь все стало намного сложнее, потому что даже самые прочные деревья прогибаются от ветра и времени.
Даже самые сильные люди ломаются, когда у них на глазах убивают близких, друзей и родных.
— Нет, черт возьми, мне не все равно!
Он слишком резко вскакивает с кресла и за пару секунд оказывается рядом с ней.
...И очень давно это было. В далеком-далеком прошлом, когда жизнь казалась каруселью, и они не боялись показывать себя настоящих, себя искренних, любящих, живых. Как сталь покрывается ржавчиной, как благородное золото тускнеет, так и они потеряли самих себя, замаскировали свои чувства, засыпали их, спрятали, потому что со временем все теряет цену, и уже быть нежными, заботливыми и внимательными — это недопустимая роскошь. Да что там, они стали стесняться всего этого.
Все до абсурда глупо и в то же время сложно, ведь вернуть золоту его первоначальный блеск не так-то просто. И давно, еще до того момента, когда внутренний стержень сломался и вера рассыпалась в прах, они видели свое будущее, они мечтали. А мечта похожа на облако и парила высоко в небе, приковывая восхищенные взгляды, а потом и выпала осенним дождем на землю. И не стало ее.
Даже когда в дверь постучалась война и за руку стала уводить с собой в Долину Смерти близких и родных, они верили, надеялись. Весь ужас произошедшего открылся перед глазами тогда, когда им стало уже все равно, когда они поняли, что сердца их зачерствели, со временем покрылись пылью и превратились в куски безразличного камня.
— Да что ты вообще понимаешь? Что?! Ты целыми сутками торчишь на своей долбаной работе!
Вот так и ломаются маски — с треском, прямо посередине. Привычная холодная сдержанность растушевывается, размывается как всегда в самый неподходящий, сложный, напряженный момент. Как и раньше, обычно собранная Гермиона срывается, теряет самообладание и становится просто девушкой, ранимой, нежной.
И он, Гарри, Мальчик-который-выжил, надежда всего Магического мира теперь попросту забыт как человек, превратился в тень своей славы, в живую легенду. А это ему нужно?
Все, что он хочет — это семейное тихое счастье, то, чего у него никогда не было.
А время и война сделали свое дело. Сделали быстро и незаметно. Сделали так, что даже осознание того, что уж более не вернуть того открытого и доброго Гарри, пришло слишком поздно. Настолько поздно, что Поттер-прежний показался ему самому глупым смешным мальчиком, которому в этом мире нет места. Ему стало стыдно за те чувства, что кипели раньше, которые когда-то спасли его.
Теперь же все немного иначе.
Уж более не звенит чистый задорный смех Гермионы, не слышны нотации на тему «без шапки зимой ходить нельзя», и не шутит больше Гарри насчет «великолепной стряпни подруги». Нет. Все изменилось.
— Ты думаешь, что мне плевать? Неужели ты в самом деле уверена, что я могу разлюбить тебя?
Он хватает ее за плечи и начинает трясти. Трясти так, чтобы выбить из ее дурной головы эти скверные мысли.
И почему, почему все это случилось с ними?
Забыты, похоронены вместе с друзьями детские мечты и, как оказалось, пустые надежды.
Да, небо над головой чистое, мирное, но цена за эту роскошь оказалась слишком уж высокой. Спокойный сон, улыбки и тихое счастье — вот она, расплата. И более этого не будет, как не будет и их.
И до сегодняшней ночи любимый силуэт будет бродить по пустым холодным комнатам, окутанный призрачным прозрачным дымом от тонких сигарет с ментолом.
И до сегодняшнего дня будет родная фигура сидеть в душном кабинете, с головой погрузившись в бумажную, не слишком интересную работу.
И, кажется, лет сто они не стояли так близко друг к другу, не смотрели прямо в глаза.
...И не ощущали родного тепла, не вдыхали до боли в сердце знакомый аромат морозного утра, не чувствовали под пальцами нежной кашемировой кожи, не пьянели от одной лишь мысли друг о друге...
Дарованное некогда счастье рассыпалось.
Данные обещания потеряли цену и смысл.
И более ничто не связывает их с прошлым, даже воспоминания ушли в небытие.
Порой, забвение лучше.
И искать кратковременное утешение в объятьях незнакомых мужчин оказалось делом настолько легким и эффективным, что вскоре переросло в привычку.
И топить свое одиночество в бокале с дешевым ромом больше не кажется, как раньше, обыкновенным алкоголизмом. Теперь это — способ отыскать драгоценное забвение.
Теперь это норма.
— А как мне думать, Гарри? Что мне думать, когда ты все время пропадаешь на работе, даже не смотришь на меня? Со дня смерти Рона ты ни разу не поговорил со мной, лишь молча женился! Неужели ты просто винишь себя в его смерти? Или же со мной из обычной жалости? Ответь, Гарри, не молчи! Только ответь мне!
Бросая вызов себе и напротив стоящей частичке себя, пытаясь вырвать из груди правду, руками цепляются друг за друга, за этот момент, который, возможно, никогда более не повторится, за истину, что впервые за много-много лет рвется наружу.
Где-то за окном уже бушует ветер, срывая с деревьев пока еще зеленые листья, и по земле волочатся скомканные фантики и обертки, печально стучится в окно непроглядная ночь, томно скребет по тонкому стеклу длинными когтями, сухими пальцами выбивая ритм одиночества.
Будто босиком по битым стеклам.
Кажется, то прошлое утекло сквозь оттопыренные пальцы, просочилось и исчезло. Нав-сег-да.
И ведь одиночество приходило не сразу, в душу заползало постепенно.
И когда умерли Сириус, Ремус, Фред, Даиблдор, Дора, Грюм, и когда их покинул Рон, и когда, стыдясь собственного счастья, Гарри вел Гермиону к алтарю, мысленно давая клятву погибшему другу не вытеснять его из раненого сердца подруги, и когда по ночам она проводила рукой по холодным простыням, а в пепельнице тлела седьмая или восьмая сигарета — доказательство того, что она действительно ждала его с работы, глаза не видели истины.
На короткое мгновение холодный лунный свет изящной кошкой пробегает по лицу Гарри, и Гермиона замечает сухую горечь в его зеленых глазах, а сердце отчего-то больно сжимается, и она вздрагивает от этого давно забытого чувства, будто заново его переживает, знакомится с ним, познает.
Как назло ее лица не видно, как не видно ее чувств.
— Боже, Боже мой, если бы ты знала, как сильно я тебя люблю! Если бы ты знала всю правду, Гермиона!
Он прижимает ее к себе и нежно гладит по голове, шепчет ей на ухо что-то бессвязное, утешающее, говорит о любви и о том, что все будет отлично.
Она жмется к нему сильнее и, уткнувшись ему в грудь, рыдает, словно маленькая обиженная взрослыми девочка, обхватывает его руками и тонет в крепких объятьях.
Да, прошлого не вернуть.
Да, они больше не те наивные и смешные Гарри и Гермиона.
Да, им еще много предстоит пройти.
Но...они ведь вместе.
Автор: Кактус
Бета:
Жанр: драма
Рейтинг: PG13
Персонажи: Гарри, Гермиона.
Пары: натянутая за уши гарриона, он же памкинпай)
Предупреждение: AU, OOC, беспределище) бредово. И еще алогично)
Дисклаймер: Роулинг
От автора: ата-та мне за этот фик. Гермидраковцы сожгут меня на костре!
читать дальше
***
— От тебя пахнет. Дурно.
Она еле стоит на ногах, руками держась за косяк двери, как за спасательный круг. Растрепанные волосы, полурасстегнутая белая рубашка со стоячим воротником и кружевной оборочкой, порванные телесные колготки, задранная вверх строгая юбка-карандаш — вид говорит сам за себя. И запах от нее действительно неприятный, чужой: сигареты и дешевый мужской одеколон, будто она танцевала на столе в каком-нибудь дешевом второсортном пабе на окраине города в окружении пьяных мужиков, похотливыми взглядами раздевающими ее.
Она гадко, грязно ухмыляется, как делать это может только она — пренебрежительно, свысока. Естественно — сама Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвардса, мисс Всезнайка. До кончиков волос гордячка, самостоятельная женщина, не созданная для бытовой жизни и серых будней.
А он сидит в кресле и будто с интересом читает «Еженедельный Пророк» с очередной скандальной статьей Риты Скитер. В полумраке ловит черты благоверной супруги, стоящей в дверях. Даже сейчас, пьяная, полуголая, похожая на уличную девку, она смеет ухмыляться и строить из себя аристократку. Ей сейчас лучше вообще не показывать характера, бросая ему вызов. Правильнее, если она заткнется и, опусти голову, пойдет в душ, смоет с себя въевшийся запах.
— А тебе не все ли равно?
Четко и трезво бросила она, чуть щуря пьяные карие глаза.
От этих шести слов ярость волной окатывает его, и мутная пелена ровно застилает глаза. Да как она смеет так думать?!
Темно и не только в комнате, но и во всем районе тоже. Просто выключили свет. И лишь на грязном полу с липким от пролитого сока линолеумом тонкие бледные полосы от ленивых лучей глухой луны.
И вот сейчас, на данный момент становится стыдно перед прошлым. Таким далеким, казалось бы, временем, когда и небо было ярче, и солнце теплее.
Даже сейчас, еле стоя на полусогнутых ногах, пытаясь удержаться и не упасть, она продолжает быть собой: гордой, независимой одиночкой, которой не нужны ни друзья, ни враги. Чья душа суха, как пергамент. Чьи мысли чисты, как новые страницы.
Лучшая ученица, пример для подражания — это было потом. А сначала — зубрилка, страшила, грязнокровка и просто странный отчужденный человек. А теперь...
Теперь все стало намного сложнее, потому что даже самые прочные деревья прогибаются от ветра и времени.
Даже самые сильные люди ломаются, когда у них на глазах убивают близких, друзей и родных.
— Нет, черт возьми, мне не все равно!
Он слишком резко вскакивает с кресла и за пару секунд оказывается рядом с ней.
...И очень давно это было. В далеком-далеком прошлом, когда жизнь казалась каруселью, и они не боялись показывать себя настоящих, себя искренних, любящих, живых. Как сталь покрывается ржавчиной, как благородное золото тускнеет, так и они потеряли самих себя, замаскировали свои чувства, засыпали их, спрятали, потому что со временем все теряет цену, и уже быть нежными, заботливыми и внимательными — это недопустимая роскошь. Да что там, они стали стесняться всего этого.
Все до абсурда глупо и в то же время сложно, ведь вернуть золоту его первоначальный блеск не так-то просто. И давно, еще до того момента, когда внутренний стержень сломался и вера рассыпалась в прах, они видели свое будущее, они мечтали. А мечта похожа на облако и парила высоко в небе, приковывая восхищенные взгляды, а потом и выпала осенним дождем на землю. И не стало ее.
Даже когда в дверь постучалась война и за руку стала уводить с собой в Долину Смерти близких и родных, они верили, надеялись. Весь ужас произошедшего открылся перед глазами тогда, когда им стало уже все равно, когда они поняли, что сердца их зачерствели, со временем покрылись пылью и превратились в куски безразличного камня.
— Да что ты вообще понимаешь? Что?! Ты целыми сутками торчишь на своей долбаной работе!
Вот так и ломаются маски — с треском, прямо посередине. Привычная холодная сдержанность растушевывается, размывается как всегда в самый неподходящий, сложный, напряженный момент. Как и раньше, обычно собранная Гермиона срывается, теряет самообладание и становится просто девушкой, ранимой, нежной.
И он, Гарри, Мальчик-который-выжил, надежда всего Магического мира теперь попросту забыт как человек, превратился в тень своей славы, в живую легенду. А это ему нужно?
Все, что он хочет — это семейное тихое счастье, то, чего у него никогда не было.
А время и война сделали свое дело. Сделали быстро и незаметно. Сделали так, что даже осознание того, что уж более не вернуть того открытого и доброго Гарри, пришло слишком поздно. Настолько поздно, что Поттер-прежний показался ему самому глупым смешным мальчиком, которому в этом мире нет места. Ему стало стыдно за те чувства, что кипели раньше, которые когда-то спасли его.
Теперь же все немного иначе.
Уж более не звенит чистый задорный смех Гермионы, не слышны нотации на тему «без шапки зимой ходить нельзя», и не шутит больше Гарри насчет «великолепной стряпни подруги». Нет. Все изменилось.
— Ты думаешь, что мне плевать? Неужели ты в самом деле уверена, что я могу разлюбить тебя?
Он хватает ее за плечи и начинает трясти. Трясти так, чтобы выбить из ее дурной головы эти скверные мысли.
И почему, почему все это случилось с ними?
Забыты, похоронены вместе с друзьями детские мечты и, как оказалось, пустые надежды.
Да, небо над головой чистое, мирное, но цена за эту роскошь оказалась слишком уж высокой. Спокойный сон, улыбки и тихое счастье — вот она, расплата. И более этого не будет, как не будет и их.
И до сегодняшней ночи любимый силуэт будет бродить по пустым холодным комнатам, окутанный призрачным прозрачным дымом от тонких сигарет с ментолом.
И до сегодняшнего дня будет родная фигура сидеть в душном кабинете, с головой погрузившись в бумажную, не слишком интересную работу.
И, кажется, лет сто они не стояли так близко друг к другу, не смотрели прямо в глаза.
...И не ощущали родного тепла, не вдыхали до боли в сердце знакомый аромат морозного утра, не чувствовали под пальцами нежной кашемировой кожи, не пьянели от одной лишь мысли друг о друге...
Дарованное некогда счастье рассыпалось.
Данные обещания потеряли цену и смысл.
И более ничто не связывает их с прошлым, даже воспоминания ушли в небытие.
Порой, забвение лучше.
И искать кратковременное утешение в объятьях незнакомых мужчин оказалось делом настолько легким и эффективным, что вскоре переросло в привычку.
И топить свое одиночество в бокале с дешевым ромом больше не кажется, как раньше, обыкновенным алкоголизмом. Теперь это — способ отыскать драгоценное забвение.
Теперь это норма.
— А как мне думать, Гарри? Что мне думать, когда ты все время пропадаешь на работе, даже не смотришь на меня? Со дня смерти Рона ты ни разу не поговорил со мной, лишь молча женился! Неужели ты просто винишь себя в его смерти? Или же со мной из обычной жалости? Ответь, Гарри, не молчи! Только ответь мне!
Бросая вызов себе и напротив стоящей частичке себя, пытаясь вырвать из груди правду, руками цепляются друг за друга, за этот момент, который, возможно, никогда более не повторится, за истину, что впервые за много-много лет рвется наружу.
Где-то за окном уже бушует ветер, срывая с деревьев пока еще зеленые листья, и по земле волочатся скомканные фантики и обертки, печально стучится в окно непроглядная ночь, томно скребет по тонкому стеклу длинными когтями, сухими пальцами выбивая ритм одиночества.
Будто босиком по битым стеклам.
Кажется, то прошлое утекло сквозь оттопыренные пальцы, просочилось и исчезло. Нав-сег-да.
И ведь одиночество приходило не сразу, в душу заползало постепенно.
И когда умерли Сириус, Ремус, Фред, Даиблдор, Дора, Грюм, и когда их покинул Рон, и когда, стыдясь собственного счастья, Гарри вел Гермиону к алтарю, мысленно давая клятву погибшему другу не вытеснять его из раненого сердца подруги, и когда по ночам она проводила рукой по холодным простыням, а в пепельнице тлела седьмая или восьмая сигарета — доказательство того, что она действительно ждала его с работы, глаза не видели истины.
На короткое мгновение холодный лунный свет изящной кошкой пробегает по лицу Гарри, и Гермиона замечает сухую горечь в его зеленых глазах, а сердце отчего-то больно сжимается, и она вздрагивает от этого давно забытого чувства, будто заново его переживает, знакомится с ним, познает.
Как назло ее лица не видно, как не видно ее чувств.
— Боже, Боже мой, если бы ты знала, как сильно я тебя люблю! Если бы ты знала всю правду, Гермиона!
Он прижимает ее к себе и нежно гладит по голове, шепчет ей на ухо что-то бессвязное, утешающее, говорит о любви и о том, что все будет отлично.
Она жмется к нему сильнее и, уткнувшись ему в грудь, рыдает, словно маленькая обиженная взрослыми девочка, обхватывает его руками и тонет в крепких объятьях.
Да, прошлого не вернуть.
Да, они больше не те наивные и смешные Гарри и Гермиона.
Да, им еще много предстоит пройти.
Но...они ведь вместе.
@музыка: Вульгарный тоНН - трек для твоей машины
@настроение: фтыкабельное
@темы: Проза, Написанное, Гарри Поттер, Гарри/Гермиона, OOC, Фанфикшн, het, AU, Творчество
-
-
15.05.2012 в 10:54-
-
16.06.2012 в 16:33Жаль, конечно, классный фэндом.
Спасибо =**