Босиком по мостовой

[люси.]

Название: Босиком по мостовой
Автор: Кактус
Бета: Тут могло бы стоять ваше имя
Жанр: романтика, ога
Рейтинг: детский
Персонажи: Аллен, Линали
Пейринг: соответствующий
Предупреждение: действия происходят в современном мире, ООС, потому что AU. Ошибки и ляпы в наличии ^__^
От автора: я уже заездил эту пару, наверное.

В Нью-Йорке снова осень, снова вечер, снова дождь. И где-то шумит автострада, где-то светят фонари, где-то кипит жизнь, а темное покрывало плотно прижало к своей мягкой груди то небольшое пространство, что собралось возле него, возле паренька, облокотившегося о стальные перила огромного, в несколько километров моста.
Мягкий ветер незаметно подкрадывается сзади, обнимает его бережно, словно любящая мать, перебирает белесые волосы, тихо шепчет на ухо слова незнакомой песенки, улыбается и смеется, и смех этот похож на журчание речки в знойный летний день. А руки у него нежные, прохладные, немного влажные, но это дождь.
И почему-то ветер здесь, рядом с ним, стоит, спиной прислонившись к холодным металлическим перилам, и беззаботно провожает самолеты за континент. И лунный померкнет свет, когда зажгутся фонари на мостовой, и вой затихнет ночи под мерный гул проносящихся автомобилей. Остынет воздух, и заплачет осень горькими слезами, омоет грязь с лица города, устало опустится на колени, руками будет бить по асфальту, просясь обратно… она и сама не рада, что пришла. Стушует краски, смешает их, и потом уж не понять, кто есть кто, и непонятно станет, где день, где ночь.
А ветер замолкает на секунду, садится на перила и полной грудью вдыхает воздух, залитый до краев осенью.
- Почему ты здесь? – внезапно спрашивает парень, но тихо, чтобы не спугнуть неожиданного своего спутника.
- Потому что мне одиноко, - так же тихо отвечает ветер, и голос его дрожит, как горный хрусталь, и рядом звенит пустота, что за руку держала печаль. Две подружки остановились, прислушались. И подошли к ним ближе.
- Но разве ты не свободен? – не унимается он, щуря серые глаза, на дне которых плачет осеннее небо.
Печаль замолкает, вслушивается в каждое слово, запоминает, ветер болтает ногами и запрокидывает голову, взглядом провожая очередной самолет, прорывающий плотную завесу смога.
- Зачем мне свобода, когда я одинока?..
На полувздохе замирает, словно хочет сказать, добавить или исправить, но нет, и так хорошо.
****
В Нью-Йорке снова осень, снова вечер, снова дождь. А по другую сторону зеркал смеются отражения, и в такт им капли дождя бьют по темной глади моря, тревожат покой воды, барабанят по асфальту, превращаясь в вязкие мутные лужи.
А ночь качается на качелях вверх-вниз, вверх-вниз, игриво болтая ногами, обутыми в темный атлас.
Замолкает на секунду сердце, прислушиваясь к тихим голосам, повисшим в воздухе, и закрываются обессилено глаза, бьется о холодные стены душа, ища покоя и пристанища, словно никому не нужный путник бродит по окраинам света, ждет дома, тепла, уюта. Но нет, не в этой жизни.
А лунный свет легкой шифоновой шалью ложится на плечи и тихо шепчет о любви. Спит тишина, бушует осень, истерично плача вслед ушедшему счастью.
И девушка, укрытая ночью, печально смотрит в небо, ища отголоски своих чувств в Божьих глазах, но видит только холодный блеск далеких, как прошлое, звезд.
Остывшие ладони ложатся на перила и сжимают их, и рядом садится печаль, дослушивая рассказы серебристого лунного света. Усмехается, щурится. Глупо все это - нет любви, есть обман.
У осени особый запах, свой характер, свои друзья - одиночество и тоска. Она улыбается сквозь слезы, делая вид, будто смеется, и ненавидяще провожает вдаль самолеты. Она плачет надрывно, словно сдирает приевшуюся маску, и раны кровоточат прозрачной жидкостью, что дождем падает на землю.
Рвется на кусочки время, и темные листочки кружатся на ветру.
Печаль скалится, словно выжидает момент, чтобы ударить больнее, опасно улыбается тоска, метясь в сердце. Отпусти… все пустое, все пройдет.
- Почему ты со мной? – осипшим голосом спрашивает девушка, и глаза цвета ночной фиалки закрываются. Ладонью проводит по перилам, и кожей чувствует холод металла, по которому бьют капли дождя.
- Потому что я тебя люблю, - отвечает лунный серебристо-молочный свет, ласковой кошкой скользя по спине, плечам.
У него мягкий низкий голос, словно бархат, и нежные руки, наивная улыбка и серо-голубые, как сумеречная гладь озера, глаза. Родной, теплый, словно вечер.
- Но… у тебя ведь есть то, чего нет у меня – свободы, - изумляется девушка, отступая на шаг.
Лунный свет соскальзывает с плеч и тонкой полоской ложится на перила, превращая воду в бриллианты. Он улыбается, как взрослые улыбаются глупости ребенка, и, запрокинув ногу на ногу, тонкими пальцами начинает выбивать неизвестный ритм.
- А зачем мне свобода без тебя?..
***
В Нью-Йорке снова вечер, снова осень, снова дождь. И на мостовой тихо, тоскливо, словно кто-то неведомый погрузил город в кому. Не слышно даже ставшего родным шепота ветра за спиной, не слышно рваного дыхания осени, ее плача, ее хрипа, лишь немые удушающие слезы, тихие проклятья.
Глупые мысли об одиночестве, усталая обида на ветер за то, что не пришел сегодня. Тонкий укол ревности в сердце – а вдруг бросил? Горький смешок, вырвавшийся из груди с надрывом, будто нехотя.
- Ты меня ждал, да? – голос звучит виновато, - прости, что заставила ждать.
- Нет-нет, что ты, тебе не за что просить прощения, - он улыбается. Улыбается так, как может только он – искренне, немного наивно.
Ветер уже по привычке садится на перила и ласково тормошит белесые волосы парня. Как обычно рядом с ними садятся печаль и тоска – за компанию.
- Ты по мне скучал? – внезапно спрашивает ветер.
Парень вздрагивает и ловит себя на мысли, что этого вопроса и боялся. Отвечает не сразу, но собеседник и не торопит: ведь раньше они никогда не говорили на эту тему. Тишина прислушивается и от этого становится еще ярче и звонче.
- Ты – единственное, что у меня есть, - чуть поколебавшись, отвечает он, поднимая к небу глаза. – Но я хочу знать больше о том, по кому скучаю.
Ветер смеется и весело болтает ногами, но чувствует, что после этого разговора связующая нить станет плотнее. И их компанию покинет одиночество, наверное, навсегда. Это и хорошо – с ним никогда не бывает весело, все чаще – тоскливо.
- Я нашла тебя, потому что чувствовала – одинок, - немного медля, начинает короткий, но такой важный для них обоих рассказ, - и мне стало больно.
- Только потому, что я одинок? – неосторожно перебивает ее парень, изумленный сказанным. Ветер замолкает, но понимает, что он не нарочно.
- А разве этого мало? Я ведь люблю тебя…
***
В Нью-Йорке снова осень, снова вечер, снова дождь. Низко стелется туман, плотным одеялом прикрывая город, и холодеет воздух под приказом ночи. Далекий блеск бусинок-звезд на темном куполе еле пробивается сквозь прозрачные перистые облака, и лунный бледный свет млечным путем ложится на водную гладь, играя переливами фонарных огней.
Разговоры прохожих становятся все тише, словно кто-то с каждой секундой убавляет звук, и через несколько мгновений в воздухе зависает тишина, от которой в груди начинает сосать черная пустота.
- Скажи, почему ты меня ждешь каждый день, даже когда я не прихожу?
С плюхом летит осточертевший мобильный в воду, и глубокие волны становятся показателями того, что аппарат безвозвратно потерян. И хорошо, на душе легче.
- Потому что я хочу тебя ждать, - невозмутимо спокойно отвечает лунный свет, по привычке уже играясь контурами ее прелестного лица.
- Не потому ли, что тебе больше некого ждать? – задает самый ужасный вопрос она, и, кажется, сердце замирает вместе с ней, ожидая слов, от которых зависит следующая секунда.
- Даже если бы было кого ждать, я все равно приходил бы только к тебе, - без всяких колебаний отвечает он, но тоска и обида, скользнувшие в голосе, не утаились от нее.
Три капли на щеке, подобно слезам, скатились, оставляя влажный след, а мокрая одежда прилипла к продрогшему телу, и, казалось, холод проник внутрь, в самое сердце. Странно, она и не заметила, что начался дождь.
- Так кто ты?..
- Ты мне доверяешь? Ты веришь мне?
***
В Нью-Йорке снова осень, снова вечер, снова дождь. И привычное до скрежета зубов стало необъяснимым, непонятным и новым, словно только что просмотренные кадры из чужого кино – такие родные, но такие далекие.
Лишенные сна и покоя люди брели по мостовой, сутулясь и подгибая колени, сунув руки в карманы, бессмысленно и бесцельно – вперед, лишь бы идти.
Застывшее время, застывшие узоры морозом на окнах, застывшие слезы, застывшее небо и плач, повисший в воздухе.
Глядя на одинокого парня, ей кажется, что они знакомы лет, наверное, триста-четыреста. Настолько близки ей его белесые волосы, отливающие серебром в ленивом лунном свете, его чуть наивная улыбка, его тихий мягкий, словно бархат, голос.
Как только он увидел одинокую девушку с влажными темно-фиалковыми глазами, ведомую бледным светом, он понял, что до этой секунды вся жизнь была похожа на сюжет из папье-маше – так же картонно, рвано, скомкано, неестественно-ярко и фальшиво. И до боли в груди знакомы ее нежные, чуть влажные руки, ее звонкий, словно переливчатый ручеек знойным днем, смех.
А была ли эта встреча случайностью?..

@музыка: похоронная - завтра химия

@настроение: похоронное - завтра химия

@темы: Проза, D. Gray-man, Написанное, Любимое, Избранное, Фанфикшн, het, Творчество