Dream On, Dreamer
Название: Барби
Автор: Кактус
Бета:Тимканпи (мое солнце)
Жанр: Агнст, Драма
Рейтинг: G
Персонажи: Ино, Сасори, Гурен, Итачи, в памяти: Дейдара, Юкимару, Саске.
Пары: Сасори/Ино, Гурен/Ино, Итачи/Ино (ну не могу без них)
Предупреждение: мысли, возможен ООС(хотя бета сказала, что его нет)
От автора:1) да здавствуют беты!!!
2)даже для моего воспаленного мозга это необычная работа, поэтому прошу учесть.
От беты: Даже если люди теряют близких, у них остаётся шанс обрести кого-то ещё. Не все пользуются этим шансом, мало у кого боль потери притупляется настолько, что хватает сил обзавестись новой связью. Более того – у кого-то притупляются чувства, настолько, что снова пробудить их может только определённого типа личность. Тогда действительно становится не жалко тех, кто «не похож». Однако… если любовь к близким была сильной, то связь устанавливается, а следовательно, появляется возможность снова идти по жизни без прежней тяжести на сердце и в душе. Потому что человек, которого ты так неосознанно излечил, излечит в итоге тебя – не полностью, это невозможно, но хотя бы даст для этого силы.
читать дальше
…потому что она прекрасна, как ангел…
Бережные руки мастера нежно перебирают светлые пряди волос молодой девушки. Его пальцы пробегают по матовой коже, цвета взбитых сливок, невесомо касаются кончиков ее длинных пушистых ресниц.
С нескрываемым вожделением он разглядывает ее, такую красивую от природы. Но он сделает ее совершенной. Он сделает ее идеалом. Он сделает из нее Барби. Мечту всех мальчиков, идеал для всех девочек, пример для подражания. Его мастерство в высшей степени гениально, его руки, так привыкшие преобразовывать, делать совершенным, очень скоро исправят все недостатки ее юного тела, придадут бледной коже ровный загар, выровняют все мелкие морщинки около губ и возле глаз, заставят ее волосы блестеть в свете солнца, он вплетет лучики дневного светила в ее локоны, он поместит всю беспечность небес в ее голубые глаза, он растянет ее губы в искреннюю улыбку.
Он сделает ее совершенной. Он гениален в своем сумасшествии…
Морионетчик…
Он сделает из нее идеальную куклу. Куклу Барби.
Он сделает из нее идеал для девочек и мечту для мальчиков.
Когда-то давно у него было сердце, у него был друг, безумно похожий на нее. Те же голубые глаза. Те же светлые пряди волос. Тот же вздорный характер.
Когда-то давно марионетчик умел чувствовать. Когда-то давно шиноби Песка дорожил дружбой, даже любил своего друга. Когда-то давно Сасори слушал задорный смех своего друга, улавливая в его голосе перезвон колокольчиков, или журчание ручейка, или пение соловьев. Наглый, самовлюбленный мальчишка…
Про него говорили, что он умрет молодым.
И он умер молодым…
Единственный друг марионетчика, чей смех он так любил. Чьей красотой он любовался и восхищался.
Она так на него похожа, эта девчонка.
Похожа на его погибшего друга.
Поэтому его руки бережно перебирают ее светлые пряди, ласкают нежную кашемировую кожу.
Он сделает из нее идола.
Умелые руки мастера начинают перевоплощать живого человека в идеальную, прекрасную Барби.
Он бережно снимает с нее повседневную одежду. Идеал должен быть совершенным. К идеалу должны стремится. Идеалу должны поклоняться. А разве совершенство может быть одето в короткий сиреневый топ и юбку?
Отнюдь нет. Идеал должен быть совершенным во всем…
Мягкое розовое шелковое платье ровно ложится на юное тело, не скрывая соблазнительных изгибов высокой груди и тонкой талии. Разрезы по бокам до самых бедер обнажают стройные ноги.
Матовая белоснежная кожа будто светится изнутри. Шелковистые волосы собраны в высокий хвост. Длинная свободная челка прикрывает пол-лица. Как у его друга. Друга, чей чистый звонкий смех он любил слушать.
Друга, чьей красотой он любовался и восхищался.
Друга, который умер. Погиб. Оставил его в одиночестве.
А она так похожа на него, эта девчонка…
…потому что она не заметила, как потеряла свое лицо, как стала куклой…
Тонкие пальцы мастера невесомо касаются кончиков ее длинных пушистых ресниц, скользят вниз и на секунду задерживаются на тонких холодных губах.
Женщина грустно улыбается, глядя на детское личико девушки.
Она сделает из нее идеал. Совершенство. Ребенок в женском теле. Это всегда притягательно: зрелость в юном возрасте. Особенно это любят те, кто уже в возрасте. Эти извращенцы. Когда еще совсем маленькая, но уже женщина.
На нее будут бросать завистливые взгляды. Ее будут пожирать глазами. Снимать одежду. Похотливо пялиться.
Она сделает ее совершенной. Идеальной, как хрусталь. И красота эта будет вечной.
Вечной…
Она наносит тени на веки, растушевывает их. Легкие румяна ровно ложатся на впалые щеки. Розовая губная помада визуально делает тонкие губы чуть припухлыми.
Черная ленточка цепко обхватывает грациозную лебединую шею. Широкие браслеты на тонких запястьях подчеркивают белизну кожи.
Она надевает розовые туфельки на ее миниатюрную ножку и застегивает маленький замочек на ремешке.
Женщина с нескрываемым восхищением смотрит на куклу, которую сама же и создала. Внезапно ее хищно-красивое лицо грустнеет.
Эта блондинка ведь ребенок…
Сколько этой маленькой куноичи лет? Пятнадцать? Шестнадцать?
А ведь когда-то давно Гурен любила. А ведь когда-то давно рядом с ней был маленький ребенок, который заменил ей Солнце.
Тот, к кому она могла вернуться. Дите, любившее ее искренне, бескорыстно, как любят мать.
Мальчик, которого она поклялась защитить даже ценой своей собственной жизни. Ребенок, своей беспечностью который разогнал пустоту, что гложила ее изнутри.
И она ребенок, эта девчонка. Несмышленый маленький человечек. И эта девушка, напоминающая о том, кто ворвался в ее жизнь, переворошил все внутри, заставил ее чувствовать, а потом исчез…Умер…
Погиб…
Просто взял и растворился. Оставил ее. В одиночестве.
А эта девушка, эта миниатюрная блондинка – ребенок. Одинокий, всеми брошенный, никому не нужный…она тоже маленькая, ей тоже нужно тепло и понимание…
Но…
У нее не аметистовые глаза.
У нее не пепельные волосы.
Она не была рядом, когда мучило одиночество.
Она – не он.
Не тот ребенок, что стал самым дорогим на свете существом.
Не тот ребенок, который вырвал из лап Тьмы.
И поэтому женщина с остервенением и с садистским удовольствием замуровывает девушку в кристалл.
Не щадя ни ее, ни себя, заживо хоронит в хрустальном гробу.
Чтобы красота была вечной.
Чтобы не смела закрывать свои не аметистовые глаза.
Ее стихия медленно и уверенно пожирает юное тело куклы. Оно заточит ее в своем чреве, пронесет через года и дожди ее красоту, ее взгляд, чуть прикрытые визуально увеличенные припухлые губки, ее идеально уложенные в высокий хвост светлые волосы…
Эта Барби станет идеалом и идолом. Она будет сниться мужчинам, ее будут ненавидеть женщины.
Эта девушка больше не человек.
Замурованная в яркий блестящий кристалл, теперь она красуется на витрине, приковывая к себе восхищенные, завистливые, вожделенные, похотливые взгляды.
Она прекрасна и совершенна в неестественной красоте.
Даже странная поза не портит ее, лишь добавляет жизни в эту куклу Барби.
И она соблазнительна, да, эта зрелая красота в юном теле…ребенок…
У которого не аметистовые глаза.
У которого не пепельные волосы.
Который не улыбался тепло.
И не обнимал в минуты полного опустошения.
Поэтому и не жаль.
Поэтому она с удовольствием наблюдает за тем, как забивается последний гвоздь в крышку кристального гроба.
…потому что у нее не было выбора…
Тонкие холодные пальцы неуверенно касаются гладкой поверхности кристалла, обводя контур совсем еще юного лица.
Черные глаза впились в девушку, пытаясь вытащить из нее все самое мерзкое, липкое и противное. Но в ней больше ничего нет. Она больше не человек.
Его взгляд скользит по ее хрупкой фигуре, а его пальцы все на холодной поверхности кристаллического гроба для этой Барби в дорогом розовом платье.
И красота ее пошлая, кукольная.
И губы пухлые.
И ноги стройные.
И талия тонкая.
А кожа белоснежная.
И глаза блестящие…от невыплаканных слез. И холод одиночества плещется на самом их дне.
И эта черная лента, стягивающая лебединую шею. И широкие браслеты на тонких запястьях, как кандалы.
И грусть, застывшая у краешек розовых губ.
И отчаяние в одном сжатом кулачке.
И Вселенская обида, задержавшаяся на кончиках длинных пушистых ресниц, грозящаяся вырваться наружу нескончаемым потоком слез.
Они так похожи.
Марионетки в руках Судьбы.
Два адских одиночества.
Два разбитых и избитых сердца.
Лишь руины там, где должны быть мечты.
И оба – идеала. И нет никому дела до их переживаний. И никому не интересны их чувства. Просто они два идола. Два существа, потерявшие свои «я».
Так похожи.
А брат…его брат.
Ребенок. Маленький человечек, который буквально ловил каждое его слово. Который восхищался его силой, его ловкостью, почти боготворил.
И он уничтожил своего брата морально и возродил кровавым зверем. И наблюдал за растущей его силой, в душе гордясь его достижениями, а на деле презрительно усмехаясь. И защищал как мог. Ото всех, даже от себя, от старшего брата, который готов был жизнью пожертвовать, лишь бы жил глупый маленький брат.
Заставил его дышать насильно. Заставил травиться ненавистью. Жить местью.
Он, он его уничтожил, втоптал в грязь, лишь бы тот смог за себя постоять. Лишь бы маленький глупый братишка жил. Лишь бы он жил.
Но он умер.
Погиб…
Оставил его без смыла жизни. Оставил в одиночестве.
И эта девчонка, эта блондинка…она упрекает его…кажется, вся чистота небес в ее голубых глазах осуждает его за то, что не смог защитить.
Он виноват!
Виноват?!
Да. Он сам это прекрасно знает! Он сам знает это! Так почему эти глаза смотрят с укором?! Что нужно этим небесным глазам?
Или не укор? Что? Понимание? Крик о помощи? Ей тоже…холодно?
Нет…нет! Она не смеет просить его прощения. Нет! Она его просто не знает…
Он не способен любить по-настоящему, потому что любовь настоящая жертвенна, а он не смог даже жизнью своей пожертвовать, чтобы спасти брата…
Она больше не посмеет просить у него помощи. Больше не посмеет посмотреть на него с укором.
И хрустальный гроб полетел с высокого обрыва. И разбился он о твердые камни, разлетевшись на мелкие-мелкие кусочки, которые даже в пучине Тьмы отражали лучи восходящего солнца.
И на плечо легла маленькая холодная ладошка. Внезапный ветер, подкравшись сзади, подхватил ее светлые волосы и нежно провел ими по его профилю, донося ее природный запах…жасмин. Это жасмин.
-Спасибо, - шепчут ее тонкие губы, - спасибо, что спас…глупую Барби.
Он накинул ей на худенькие плечи свой черный плащ, и только первые лучи утреннего солнца помнили о парне и девушке.
Автор: Кактус
Бета:Тимканпи (мое солнце)
Жанр: Агнст, Драма
Рейтинг: G
Персонажи: Ино, Сасори, Гурен, Итачи, в памяти: Дейдара, Юкимару, Саске.
Пары: Сасори/Ино, Гурен/Ино, Итачи/Ино (ну не могу без них)
Предупреждение: мысли, возможен ООС(хотя бета сказала, что его нет)
От автора:1) да здавствуют беты!!!
2)даже для моего воспаленного мозга это необычная работа, поэтому прошу учесть.
От беты: Даже если люди теряют близких, у них остаётся шанс обрести кого-то ещё. Не все пользуются этим шансом, мало у кого боль потери притупляется настолько, что хватает сил обзавестись новой связью. Более того – у кого-то притупляются чувства, настолько, что снова пробудить их может только определённого типа личность. Тогда действительно становится не жалко тех, кто «не похож». Однако… если любовь к близким была сильной, то связь устанавливается, а следовательно, появляется возможность снова идти по жизни без прежней тяжести на сердце и в душе. Потому что человек, которого ты так неосознанно излечил, излечит в итоге тебя – не полностью, это невозможно, но хотя бы даст для этого силы.
читать дальше
…потому что она прекрасна, как ангел…
Бережные руки мастера нежно перебирают светлые пряди волос молодой девушки. Его пальцы пробегают по матовой коже, цвета взбитых сливок, невесомо касаются кончиков ее длинных пушистых ресниц.
С нескрываемым вожделением он разглядывает ее, такую красивую от природы. Но он сделает ее совершенной. Он сделает ее идеалом. Он сделает из нее Барби. Мечту всех мальчиков, идеал для всех девочек, пример для подражания. Его мастерство в высшей степени гениально, его руки, так привыкшие преобразовывать, делать совершенным, очень скоро исправят все недостатки ее юного тела, придадут бледной коже ровный загар, выровняют все мелкие морщинки около губ и возле глаз, заставят ее волосы блестеть в свете солнца, он вплетет лучики дневного светила в ее локоны, он поместит всю беспечность небес в ее голубые глаза, он растянет ее губы в искреннюю улыбку.
Он сделает ее совершенной. Он гениален в своем сумасшествии…
Морионетчик…
Он сделает из нее идеальную куклу. Куклу Барби.
Он сделает из нее идеал для девочек и мечту для мальчиков.
Когда-то давно у него было сердце, у него был друг, безумно похожий на нее. Те же голубые глаза. Те же светлые пряди волос. Тот же вздорный характер.
Когда-то давно марионетчик умел чувствовать. Когда-то давно шиноби Песка дорожил дружбой, даже любил своего друга. Когда-то давно Сасори слушал задорный смех своего друга, улавливая в его голосе перезвон колокольчиков, или журчание ручейка, или пение соловьев. Наглый, самовлюбленный мальчишка…
Про него говорили, что он умрет молодым.
И он умер молодым…
Единственный друг марионетчика, чей смех он так любил. Чьей красотой он любовался и восхищался.
Она так на него похожа, эта девчонка.
Похожа на его погибшего друга.
Поэтому его руки бережно перебирают ее светлые пряди, ласкают нежную кашемировую кожу.
Он сделает из нее идола.
Умелые руки мастера начинают перевоплощать живого человека в идеальную, прекрасную Барби.
Он бережно снимает с нее повседневную одежду. Идеал должен быть совершенным. К идеалу должны стремится. Идеалу должны поклоняться. А разве совершенство может быть одето в короткий сиреневый топ и юбку?
Отнюдь нет. Идеал должен быть совершенным во всем…
Мягкое розовое шелковое платье ровно ложится на юное тело, не скрывая соблазнительных изгибов высокой груди и тонкой талии. Разрезы по бокам до самых бедер обнажают стройные ноги.
Матовая белоснежная кожа будто светится изнутри. Шелковистые волосы собраны в высокий хвост. Длинная свободная челка прикрывает пол-лица. Как у его друга. Друга, чей чистый звонкий смех он любил слушать.
Друга, чьей красотой он любовался и восхищался.
Друга, который умер. Погиб. Оставил его в одиночестве.
А она так похожа на него, эта девчонка…
…потому что она не заметила, как потеряла свое лицо, как стала куклой…
Тонкие пальцы мастера невесомо касаются кончиков ее длинных пушистых ресниц, скользят вниз и на секунду задерживаются на тонких холодных губах.
Женщина грустно улыбается, глядя на детское личико девушки.
Она сделает из нее идеал. Совершенство. Ребенок в женском теле. Это всегда притягательно: зрелость в юном возрасте. Особенно это любят те, кто уже в возрасте. Эти извращенцы. Когда еще совсем маленькая, но уже женщина.
На нее будут бросать завистливые взгляды. Ее будут пожирать глазами. Снимать одежду. Похотливо пялиться.
Она сделает ее совершенной. Идеальной, как хрусталь. И красота эта будет вечной.
Вечной…
Она наносит тени на веки, растушевывает их. Легкие румяна ровно ложатся на впалые щеки. Розовая губная помада визуально делает тонкие губы чуть припухлыми.
Черная ленточка цепко обхватывает грациозную лебединую шею. Широкие браслеты на тонких запястьях подчеркивают белизну кожи.
Она надевает розовые туфельки на ее миниатюрную ножку и застегивает маленький замочек на ремешке.
Женщина с нескрываемым восхищением смотрит на куклу, которую сама же и создала. Внезапно ее хищно-красивое лицо грустнеет.
Эта блондинка ведь ребенок…
Сколько этой маленькой куноичи лет? Пятнадцать? Шестнадцать?
А ведь когда-то давно Гурен любила. А ведь когда-то давно рядом с ней был маленький ребенок, который заменил ей Солнце.
Тот, к кому она могла вернуться. Дите, любившее ее искренне, бескорыстно, как любят мать.
Мальчик, которого она поклялась защитить даже ценой своей собственной жизни. Ребенок, своей беспечностью который разогнал пустоту, что гложила ее изнутри.
И она ребенок, эта девчонка. Несмышленый маленький человечек. И эта девушка, напоминающая о том, кто ворвался в ее жизнь, переворошил все внутри, заставил ее чувствовать, а потом исчез…Умер…
Погиб…
Просто взял и растворился. Оставил ее. В одиночестве.
А эта девушка, эта миниатюрная блондинка – ребенок. Одинокий, всеми брошенный, никому не нужный…она тоже маленькая, ей тоже нужно тепло и понимание…
Но…
У нее не аметистовые глаза.
У нее не пепельные волосы.
Она не была рядом, когда мучило одиночество.
Она – не он.
Не тот ребенок, что стал самым дорогим на свете существом.
Не тот ребенок, который вырвал из лап Тьмы.
И поэтому женщина с остервенением и с садистским удовольствием замуровывает девушку в кристалл.
Не щадя ни ее, ни себя, заживо хоронит в хрустальном гробу.
Чтобы красота была вечной.
Чтобы не смела закрывать свои не аметистовые глаза.
Ее стихия медленно и уверенно пожирает юное тело куклы. Оно заточит ее в своем чреве, пронесет через года и дожди ее красоту, ее взгляд, чуть прикрытые визуально увеличенные припухлые губки, ее идеально уложенные в высокий хвост светлые волосы…
Эта Барби станет идеалом и идолом. Она будет сниться мужчинам, ее будут ненавидеть женщины.
Эта девушка больше не человек.
Замурованная в яркий блестящий кристалл, теперь она красуется на витрине, приковывая к себе восхищенные, завистливые, вожделенные, похотливые взгляды.
Она прекрасна и совершенна в неестественной красоте.
Даже странная поза не портит ее, лишь добавляет жизни в эту куклу Барби.
И она соблазнительна, да, эта зрелая красота в юном теле…ребенок…
У которого не аметистовые глаза.
У которого не пепельные волосы.
Который не улыбался тепло.
И не обнимал в минуты полного опустошения.
Поэтому и не жаль.
Поэтому она с удовольствием наблюдает за тем, как забивается последний гвоздь в крышку кристального гроба.
…потому что у нее не было выбора…
Тонкие холодные пальцы неуверенно касаются гладкой поверхности кристалла, обводя контур совсем еще юного лица.
Черные глаза впились в девушку, пытаясь вытащить из нее все самое мерзкое, липкое и противное. Но в ней больше ничего нет. Она больше не человек.
Его взгляд скользит по ее хрупкой фигуре, а его пальцы все на холодной поверхности кристаллического гроба для этой Барби в дорогом розовом платье.
И красота ее пошлая, кукольная.
И губы пухлые.
И ноги стройные.
И талия тонкая.
А кожа белоснежная.
И глаза блестящие…от невыплаканных слез. И холод одиночества плещется на самом их дне.
И эта черная лента, стягивающая лебединую шею. И широкие браслеты на тонких запястьях, как кандалы.
И грусть, застывшая у краешек розовых губ.
И отчаяние в одном сжатом кулачке.
И Вселенская обида, задержавшаяся на кончиках длинных пушистых ресниц, грозящаяся вырваться наружу нескончаемым потоком слез.
Они так похожи.
Марионетки в руках Судьбы.
Два адских одиночества.
Два разбитых и избитых сердца.
Лишь руины там, где должны быть мечты.
И оба – идеала. И нет никому дела до их переживаний. И никому не интересны их чувства. Просто они два идола. Два существа, потерявшие свои «я».
Так похожи.
А брат…его брат.
Ребенок. Маленький человечек, который буквально ловил каждое его слово. Который восхищался его силой, его ловкостью, почти боготворил.
И он уничтожил своего брата морально и возродил кровавым зверем. И наблюдал за растущей его силой, в душе гордясь его достижениями, а на деле презрительно усмехаясь. И защищал как мог. Ото всех, даже от себя, от старшего брата, который готов был жизнью пожертвовать, лишь бы жил глупый маленький брат.
Заставил его дышать насильно. Заставил травиться ненавистью. Жить местью.
Он, он его уничтожил, втоптал в грязь, лишь бы тот смог за себя постоять. Лишь бы маленький глупый братишка жил. Лишь бы он жил.
Но он умер.
Погиб…
Оставил его без смыла жизни. Оставил в одиночестве.
И эта девчонка, эта блондинка…она упрекает его…кажется, вся чистота небес в ее голубых глазах осуждает его за то, что не смог защитить.
Он виноват!
Виноват?!
Да. Он сам это прекрасно знает! Он сам знает это! Так почему эти глаза смотрят с укором?! Что нужно этим небесным глазам?
Или не укор? Что? Понимание? Крик о помощи? Ей тоже…холодно?
Нет…нет! Она не смеет просить его прощения. Нет! Она его просто не знает…
Он не способен любить по-настоящему, потому что любовь настоящая жертвенна, а он не смог даже жизнью своей пожертвовать, чтобы спасти брата…
Она больше не посмеет просить у него помощи. Больше не посмеет посмотреть на него с укором.
И хрустальный гроб полетел с высокого обрыва. И разбился он о твердые камни, разлетевшись на мелкие-мелкие кусочки, которые даже в пучине Тьмы отражали лучи восходящего солнца.
И на плечо легла маленькая холодная ладошка. Внезапный ветер, подкравшись сзади, подхватил ее светлые волосы и нежно провел ими по его профилю, донося ее природный запах…жасмин. Это жасмин.
-Спасибо, - шепчут ее тонкие губы, - спасибо, что спас…глупую Барби.
Он накинул ей на худенькие плечи свой черный плащ, и только первые лучи утреннего солнца помнили о парне и девушке.
@музыка: Отражение - На краю
@настроение: неплохо
@темы: Проза, Написанное, Избранное, Наруто, Фанфикшн, Творчество